Копи царя Соломона. Приключения Аллана Квотермейна. Бенита

Затем мы принялись нагружать трупами мазаев телегу, запряженную быками, собрав сначала все копья, щиты и другое оружие. Пять раз нагружали мы телегу и сбрасывали трупы в реку, потому что немногим дикарям удалось бежать. Крокодилам предстоял сытный ужин в эту ночь! В одном из трупов мы узнали часового с другого конца крааля. Я спросил Гуда, каким образом ему удалось убить его. Он рассказал мне, что полз за дикарем по примеру Умслопогаса, пока не представился случай ударить его мечом. Бедняга отчаянно стонал, но, к счастью, никто не услышал его стона. По словам Гуда, убивать людей ужасно, и отвратительнее всего обдуманное, хладнокровное убийство.

Последним трупом, сброшенным нами в волны Таны, мы поставили точку в нападении на лагерь мазаев. Щиты, копья и оружие мы забрали с собой, в миссионерский пункт. Возвращаясь домой, мы проходили мимо дупла, где утром скрывался Альфонс. Француз присутствовал при погребении убитых и выглядел совсем иначе, чем во время боя с мазаями. Для каждого трупа он находил какую-нибудь остроту или насмешку. Он был весел, хлопал в ладоши и пел, когда течение реки уносило трупы воинов за сотни миль. Я подумал, что было бы неплохо преподать ему урок, и предложил судить его за недостойное поведение утром.

Мы привели его к дереву и начали суд. Сэр Генри объяснил Альфонсу на прекрасном французском языке весь стыд трусости и ужас его поведения. Дерзость, с которой он выбросил изо рта кусочек ткани, в то время как стуком зубов мог поднять на ноги весь лагерь мазаев, могла погубить нас и разрушить планы.

Вопреки ожиданиям Альфонс не был пристыжен или сконфужен. Раскланиваясь и улыбаясь, он заявил, что зубы его стучали вовсе не от страха, — о, нет, конечно, он удивлялся, что нам это вообще пришло в голову, — а от утренней прохлады. К тому же если господам будет угодно попробовать тряпицу, то по вкусу она напоминает смесь парафина, сала и пороха! Однако же он послушался и держал ее во рту, пока желудок его не возмутился…

— Убирайтесь вон, трус и лгун! — прервал его сэр Генри со смехом и дал Альфонсу такого пинка, что тот отлетел на несколько шагов.

Вечером у меня состоялся разговор с измученным ранами миссионером. Капитан Гуд, весьма искусный в медицине, лечил его, и небезуспешно.

Мистер Макензи сообщил мне, что столкновение с дикарями не прошло для него зря и сразу после выздоровления он передаст дела молодому человеку, который готовится к миссионерской деятельности, и уедет в Англию.

— Видите, Квотермейн, — сказал он, — я решил поступить так сегодня утром, когда мы пробирались к лагерю дикарей. Я поклялся, что если мы останемся живы и спасем Флосси, то я непременно уеду в Англию. Довольно с меня дикарей! Я не смел надеяться, что мы уцелеем. Благодарение Богу и вам, что мы остались живы! Если нечто подобное повторится, моя жена этого не выдержит. Между нами, Квотермейн, я богат! У меня есть триста тысяч фунтов, и каждый фунт заработан честной торговлей. Деньги лежат в Занзибарском банке, потому что моя жизнь здесь не требует особых затрат. Хотя мне тяжело покидать эти места и оставлять любящих меня людей, я должен ехать!

— Безмерно рад вашему решению по двум причинам, — ответил я. — Первая: у вас есть обязанности по отношению к вашей жене и дочери, особенно вы не должны забывать о ребенке. Флосси нужно получить образование и жить в среде таких же детей, как она, иначе она вырастет дикаркой. Вторая причина: рано или поздно мазаи отомстят вам. Несколько человек успели убежать, значит, они вновь нападут на вас! Только из-за одного этого я бы уехал непременно! Узнав, что вас здесь нет, они, возможно, откажутся от мести![69]

— Вы правы! — воскликнул миссионер. — Мы уедем отсюда в этом же месяце.

Глава IX В неизвестной стране

Прошла неделя. Однажды вечером мы сидели за ужином в столовой миссии в невеселом расположении духа, поскольку на следующий день должны были проститься с друзьями и отправиться дальше. О мазаях не было ни слуху ни духу. Кроме двух копий, забытых на траве, и пустых патронов, валявшихся у стены, ничто не напоминало об ужасной резне в старом краале. Макензи, благодаря соблюдению режима, быстро поправился и ходил теперь с помощью пары костылей. Из других раненых один умер от гангрены, а остальные понемногу выздоравливали. Люди мистера Макензи, ушедшие с караваном, вернулись, и в миссии теперь находился целый гарнизон.

Несмотря на горячие просьбы остаться еще, мы решили, что пора двигаться в путь, сначала к горе Кения, потом в неизведанные области, искать таинственную белую расу людей. За это время мы успели оценить достоинства осла, столь полезного в путешествиях, и приобрели их целую дюжину для перевозки нашего имущества и, если понадобится, нас самих. У нас осталось только двое слуг, те же ваквафи, и мы сочли невозможным нанимать других туземцев и тащить их за собой в далекие края.