Копи царя Соломона. Приключения Аллана Квотермейна. Бенита

— Конечно, я не могу казнить верховного жреца, — сказала она, — из-за нелепых предрассудков. Я даже не могу посадить тебя в тюрьму, потому что подчиненные тебе жрецы поднимут крик по всей стране. Но я могу заставить тебя стоять у алтаря солнца, не давая тебе есть, пока ты не обвенчаешь нас! О, Эгон! Ты будешь стоять перед алтарем и не получишь ничего, кроме воды, пока не одумаешься!

А в то утро, надо сказать, Эгон не успел позавтракать и был очень голоден. Испугавшись угроз, он согласился наконец провести церемонию, заявив, что умывает руки и снимает с себя всякую ответственность за это.

В сопровождении двух любимых прислужниц явилась сияющая счастьем королева Нилепта, в белом одеянии, без украшений и вышивок. Она не надела даже золотых обручей, и мне показалось, что без них она выглядит еще великолепнее, как всякая действительно красивая женщина.

Она низко присела перед сэром Куртисом, взяла его за руку и повела к алтарю. После минутного молчания королева громко и четко произнесла формулу, обычную в стране Цу-венди при совершении браков.

— Клянись солнцем, что не возьмешь себе в жены другую женщину, если я сама не пожелаю этого и не прикажу ей прийти к тебе!

— Клянусь! — ответил сэр Генри и добавил по-английски: — С меня довольно и одной!

Эгон, стоявший у алтаря, вышел вперед и забормотал что-то себе под нос, так быстро, что я не мог ничего разобрать. Видимо, это было обращение к солнцу, чтобы оно благословило союз и наградило его потомством. Нилепта внимательно слушала каждое слово. Она призналась мне, что боялась Эгона, который мог сыграть с ней шутку и произнести формулы, необходимые при разводе супругов.

Эгон спросил брачующихся, добровольно ли избирают они друг друга, затем они поцеловались перед алтарем, и свадьба была завершена с соблюдением всех обрядов. Но мне казалось, что чего-то не хватало, поэтому я достал молитвенник, который часто читал во время бессонницы. Несколько лет назад я отдал его моему бедному сыну Гарри, а после его смерти взял обратно.

— Сэр Куртис, — вмешался я, — я, конечно, не духовное лицо, но, если королева позволит, прочту вам английскую службу. Это важный шаг в вашей жизни, и хотелось бы получить благословение вашей собственной религии.

— Я буду вам признателен, Квотермейн. Без этого, мне кажется, я только наполовину обвенчан!

Нилепта не возражала, понимая, что ее муж хочет совершить бракосочетание согласно обычаям своей родины. Я принялся за дело и прочитал всю службу. Когда я дошел до слов: «Я, Генрих, беру тебя, Нилепту!» и «Я, Нилепта, беру тебя, Генриха!», то перевел эти слова, и королева четко повторила их за мной.

Сэр Генри снял золотое кольцо с мизинца и надел на ее палец. Это кольцо принадлежало еще покойной матери сэра Куртиса, и я невольно подумал, как удивилась бы почтенная старая леди из Йоркшира, если бы предвидела, что ее обручальное кольцо будет надето на руку Нилепты, королевы Цу-венди.

Что касается Эгона, то он с трудом сдерживался во время второй церемонии и, несомненно, с ужасом помышлял о девяноста пяти религиях, зловеще мелькавших перед его внутренним взором. Бедняга считал меня своим соперником и ненавидел! В конце концов он с негодованием ушел, и я знал, что мы можем ожидать от него всего худшего.

После окончания церемонии капитан Гуд, Умслопогас и я отправились в свои комнаты, оставив счастливую парочку наедине. Хотя свадьба веселая и приятная вещь, но на душе у нас было скверно, опыт подсказывал нам, что часто она плохо сказывается на всех, кроме двух заинтересованных людей. Свадьба ломает старые устои и порывает старые узы, а нарушать старые порядки всегда тяжело. Сэр Генри, приятнейший и лучший товарищ во всем мире, совершенно изменился со времени своей свадьбы. Нилепта здесь, Нилепта там, с утра до ночи одна Нилепта, только она в мыслях и сердце! Старые друзья, конечно, остались друзьями, но молодая жена предусмотрительно оттесняла их на второй план! Как ни печально, но это факт: сэр Генри изменился. Нилепта прекрасное, очаровательное создание, но ей хотелось дать нам понять, что она вышла замуж за сэра Куртиса, а не Квотермейна, Гуда и Ко. Но что пользы жаловаться и ворчать? Это вполне естественно и понятно любой замужней женщине, а я, самовлюбленный, ревнивый старик, хотя, надеюсь, никогда не показал им этого.

Мы с капитаном Гудом молча пообедали и подкрепились старым добрым вином. За обедом один сторонник Нилепты рассказал нам историю, заставившую нас призадуматься.

После своей ссоры с Умслопогасом Альфонс был в ярости. Чтобы успокоиться, он отправился в храм Солнца и долго гулял в окружавшем его саду. Побродив там, он хотел вернуться, но повстречал на пути Зорайю, отчаянно мчавшуюся на север. Заметив Аьфонса, она остановилась и подозвала его. Когда он приблизился, несчастного француза схватили и, бросив в один из экипажей, увезли, несмотря на его отчаянные крики.