Копи царицы Савской

– С какой стати мне было привлекать к себе внимание? Тем более что я не расстался с надеждой отыскать ускользнувший раритет. Я начал наводить справки о прокудинском доме, о покойном Нефедове, изучать его окружение. Тогда-то в поле зрения и попал Зебрович, его друзья-приятели, среди которых он явно выделял тебя. До меня дошло наконец, что древнейшие координаты страны Офир вполне могли попасть к так некстати погибшему рыбаку. Религиозные фанатики, убившие Карякина, вряд ли нашли его «сокровище». Следовательно, у Нефедова был шанс наткнуться на спрятанную путешественником вещицу. Я корил себя за то, что не вмешался и не спас утопающего. Но! Время вспять не вернешь. Я неустанно гадал, с кем мог поделиться своей тайной покойный Нефедов. Я заинтересовался членами его семьи. Я уже знал, что человек, который наблюдал на берегу за гибелью Павла, был его лучший друг Анатолий. Я тенью кружил над всеми, кто состоял в близких отношениях с Нефедовым... Я ждал, что какая-нибудь мелочь, какой-нибудь намек наведут меня на след раритета. Ничего подобного. Золотая пластинка, обещанная мне, как в воду канула. Никто не выставлял ее на продажу, никто не упоминал о ней... Она нигде не всплывала. Я потратил годы впустую и отчаялся. Мне казалось, что я стал жертвой аферы, целью которой было выудить у меня изрядную сумму денег. Однако же Нефедов не походил на мошенника. Я перебрал разные варианты и остановился на самом простом: людей, которые могут знать что-либо о заветной вещице, всего трое. Это сестра погибшего Алина, Анатолий Зебрович и его жена, – те, с кем Нефедов был по-настоящему близок. Я разговаривал со многими, кто знал Павла, и догадался, что между друзьями детства давно пробежала черная кошка по имени Глория. Я решил использовать этот факт. Любовь и ревность – вот два скакуна, которые вынесут меня на финишную прямую. Любовь и ревность не подвластны времени! План действий исподволь складывался в моем уме...

Я вспомнил слова прорицателя. У меня будто пелена с глаз упала. Почти все из предсказанного сбылось. Я снова поехал к нему... попросил определить, у кого из троих описанных мною людей находится то, что я ищу. Я не показывал ему фотографий, не называл имен и фамилий – только набросал словесные портреты. Он выразился очень расплывчато, неопределенно. Мол, предмет моих поисков лежит в земле! Я спросил, кто и где его закопал. Проклятый колдун болтал всякую чушь... Он вывел меня из терпения своими бреднями, да еще и содрал баснословные деньги.

– Что же он говорил вам?

– Талдычил про землю... Дескать, лопатой ее не возьмешь. Она сама откроется тому, кто к ней ближе всех... В общем, в тот раз я выложил кучу «зеленых» за сущую абракадабру. Ходил как в трансе, чуть мозги не вывихнул! И вот что пришло мне в голову. Надо попытать счастья со всей троицей. Алину очаровать, влюбить в себя... прикинуться женихом, если потребуется. Я очаровывал, прикидывался... подбивал клинья со всех сторон. Алина оказалась легкой добычей! Но она ни словом не обмолвилась о раритете, как я ни старался. Я пришел к выводу, что она слыхом не слыхивала ни про царицу Савскую, ни про страну Офир, ни про золотые рудники...

– И вы решили взяться за нас с Толиком?

– Совершенно верно... Я все обдумал. Алина уже не представляла для меня особого интереса, но я не сбрасывал ее со счетов. Я чувствовал, что она еще не сыграла свою роль в составленном мною сценарии. Истинный гений всегда оставляет актерам простор для импровизации...

Он воображал себя гением. Наконец он сорвал маску и стал самим собой. Был ли он злым джинном, вырвавшимся на свободу из какого-нибудь медного кувшина? Или обыкновенным подлецом, жадным до денег и обуреваемым низменными страстями?

– Зачем вам страна Офир? – не выдержала Глория. – Вы далеко не бедный человек, господин Берестов. Неужели вам не дает покоя библейское золото?

– Дело не в золоте. Хотя и оно тоже... лишним не бывает. Да, я богат! Но таких успешных коммерсантов, как я, пруд пруди. Деньгами в России уже никого не удивишь. Я хочу прославиться, как ни банально это звучит. Я хочу остаться в истории. Того, кто нашел копи царя Соломона, будут помнить... как помнят Шлимана[9] и Картера[10]. Может быть, обо мне даже напишут книгу! Скажешь, мотивация стара как мир? А я и не стремлюсь изобретать велосипед. Проторенная дорожка надежнее...

Он ухмылялся и водил перед ней дулом пистолета. Его забавляла эта беседа с беззащитной женщиной в нежилом доме, полном темноты и подозрительных шорохов. Свеча в банке зачадила и потухла, фитилек по-змеиному зашипел в жидком парафине. Густой мрак на мгновение окутал горницу. Глория не шелохнулась. Возможно, Берестов ожидал от нее резкого движения, чтобы выстрелить. Но она будто приросла к месту. Берестов одной рукой достал из кармана фонарь и направил луч света ей в лицо. Она прищурилась.

– А ты не робкого десятка, – констатировал он. – Думаешь, у меня духу не хватит пристрелить такую милую барышню? Хватит, не сомневайся! Просто еще рано. Я еще не все сказал и не все услышал.