Копи царицы Савской

– В каком смысле? – не понял Лавров.

– Ну... авария?

– Да вроде чисто. Зебрович разогнался сильно... Его вынесло на встречную, а там грузовик... «Мерс» всмятку, водитель тоже... Подушки даже не спасли...

– Почему же это его вдруг вынесло?

Начальник охраны пожал плечами. Он сам хотел бы знать почему...

– Ты очевидцев опросил? Были очевидцы?

– Конечно. Место оживленное.

– Кто-нибудь видел, как все произошло?

– Там боковая дорога... второстепенная... Один парень обмолвился, будто бы сбоку мотоциклист вынырнул, как из-под земли... Зебрович небось руль-то крутанул, его и вынесло...

– Вот! – Колбин вскочил, подошел к окну и распахнул настежь створки. Он задыхался. – Вот, Рома! Мотоциклист! Ты мне этого мотоциклиста отыщи... во что бы то ни стало...

– Так... я там же, на месте пробовал почву прощупать. Мотоциклиста больше никто не видел. И тот парень, свидетель, не совсем уверен. Сам не отрицает, что ему могло почудиться! Мотоциклист мелькнул, дескать, и пропал...

– Скрылся, что ли?

– Если он аварию спровоцировал, нипочем не объявится, – уверенно заявил Лавров. – Он должен был пропустить «мерс» Зебровича, а не ехать наперерез... Его вина! Он правила нарушил. Шеф был нетрезв и сильно превысил скорость...

– ...но на встречную выехал из-за мотоциклиста! – закончил фразу Колбин. – Правильно?

– Ну да... в результате чего и врезался в грузовик.

– Ищи мотоциклиста, Рома! – приказал Колбин. – Теперь я твой непосредственный начальник. Изволь исполнять.

Они разговаривали в его кабинете – комнате с полукруглым эркером, выкрашенной в светло-шоколадный цвет. Колбин любил коричнево-бежевую гамму. Даже костюмы и рубашки подбирал в кофейных тонах.

Лавров раздраженно кивнул. Он был уверен, что мотоциклиста искать бесполезно, да и ни к чему.

– А что шофер грузовика показал? Он видел мотоциклиста?

– Нет. Впрочем, у него голова разбита. За достоверность его слов я бы не ручался... Зачем нам мотоциклист, Петр Ильич? – не выдержал начальник охраны. – Был... не был... теперь-то уж ничего не исправить. Пусть его ищут те, кому положено. У нас и без того забот хватает!

Лавров подумал, кому достанется компания. Зебрович погиб, его жена исчезла. Прослеживается корыстный мотив. Из наследников остались родители погибшего, но их как раз можно «обработать» и принудить продать долю сына за бесценок. Вряд ли они хорошо разбираются в бизнесе и понимают что почем. Самое заинтересованное лицо здесь – Колбин. Он не просто сотрудник, заместитель – он был партнером Зебровича... и, безусловно, совладельцем. Если Глория не вернется...

– Лучше бросить все силы на поиски жены... – Роман кашлянул, – то есть... вдовы Зебровича.

– Лучше?! Кому лучше? Кажется, ты сам отказался ее искать, предлагал привлечь спецов! Или я ослышался?

– Обстоятельства изменились. Ее по-любому искать придется. Она же теперь наследница...

– Я помню! – взвился Колбин. – Не хуже тебя соображаю, Рома! Только вот не надо... не надо делать меня козлом отпущения! Мне не выгодна смерть Анатолия, потому что бизнес вел он... а я был на подхвате. Понимаешь разницу? Мы неплохо зарабатывали благодаря его мозгам. И к пропаже Глории я не имею никакого отношения! Никакого!

– Значит, надо ехать в милицию... нести заявление. Как мы потом объясним, что...

– Пусть родственники заявляют! – оборвал Лаврова «новый начальник». – Это их семейное дело. Пока был жив Анатолий, он отвечал за свою жену, а не мы. Он все решал! С него и спрос.

– Он погиб.

– У Глории есть мать с отцом, наконец! Поезжай к ним, объясни, как можешь, положение вещей и... они должны принимать решение. Они!

Роман вышел от Колбина с тяжелым сердцем. Ситуация развивалась по самому мрачному сценарию, и он терялся, как быть. Интересно, Зебрович оставил завещание? Он был молод, полон сил и энергии... Вряд ли ему приходили в голову мысли о собственной смерти.

Глава 15

Подмосковье. Деревня Орехово

Мужичок довез Глорию на телеге до деревеньки Орехово, где его жена напоила беглянку чаем, нагрела воды, чтобы та вымылась, подобрала старую одежду и сапоги.

– Ты откуда? – с любопытством спрашивала она молодую женщину. – По лицу вижу, что городская. И руки у тебя нежные, гладкие... только в ссадинах.

– Это я в лесу поранилась...

Не признаваться же было, что руки Глория сбила, колотя в дверь мастерской. Пойдут расспросы, что да как. А ей вообще говорить не хотелось. Ни о чем.

– Ты, небось, из этих... из новых буржуев? Они наши земли скупают. Один, вон, коров голландских начал разводить. Скоро у нас фермерское хозяйство организуют заместо колхоза.

– Че ты пристала к человеку, Катерина? – одернул ее супруг. – На кой ляд ей твои коровы?

В деревянном доме было чисто убрано, полы покрашены, скатерть на столе подсинена и накрахмалена. В углу теснились иконы. Катерина достала из печи пироги, выложила на расписной поднос.

– Ты ешь... не брезгуй. Отдохнешь, а после я тебя к Артамону отведу. Это брат мой! У него машина... «Нива». Подержанная, но на ходу, и бензин есть. Тебе куда ехать-то?

– В Москву.

– Ого! До Москвы далече будет.

– Сколько?