Копи царицы Савской

– Тут что-то перемешивали, – сказал Берестов. – Какую-то дрянь. Хм! Блестки...

Он внимательно, пядь за пядью, исследовал давно не мытый пол, усыпанный мусором. Несколько пакетиков из-под театральных блесток, коробочка с золотистой пылью на донышке... тряпка с пятнами от той же бурды, что и в миске...

– Ты что-нибудь понимаешь? – обратился он к Алине.

– Н-нет...

– Должен признать, я тоже.

В углу у железной кровати без матраса он наткнулся на носовой платок.

– Мужской...

Платок был тщательно отглажен и сложен вчетверо. Вряд ли он мог принадлежать сельскому жителю – дороговат. Берестов сказал об этом Алине. Она пожала плечами. Ничего страшного не происходило, и она понемногу успокаивалась.

– Дай мне этот платок, Стас...

– Зачем? Ничего не трогай. Пусть все лежит как лежало.

Берестов обошел все комнаты, даже в кладовую заглянул.

– Трупов не обнаружено, – хмуро доложил он Алине. – Так что участковому тут делать особо нечего. Надеюсь, старушка выживет и расскажет, что с ней приключилось.

– Думаешь, она все-таки подсматривала в окно за...

Алина хотела сказать «за нечистой силой», но смутилась и замолчала.

– Я бы не сомневался, что любопытная знахарка залезла на ящик, потеряла равновесие и свалилась... если бы не травма черепа. Она ведь в траву упала... обо что там можно было с такой силой удариться? Похоже, старушка получила сзади по голове. Во дворе поленья разбросаны... бери любое.

– Зачем кому-то бить по голове Митрофаниху?

– Любопытной Варваре нос оторвали...

– Будем ждать участкового или поедем? – уныло осведомилась Алина.

Ее все сильнее угнетала разруха в доме, неприятный запах и зловещая тишина. Как будто здесь присутствовал кто-то еще... невидимый и опасный.

– Конечно, поедем. Я оставлю соседке свою визитку, пусть страж порядка звонит, если мы ему понадобимся. Заодно сообщим, куда пострадавшую отвезли. Мне уже некогда колесить по деревне, искать родню этой знахарки. Время поджимает!

Он посмотрел на часы и сердито сдвинул брови.

– Хоть бы поскорее избавиться от этой проклятой дачи! – выпалила Алина. – Глория обещала купить. Это бывшая пассия моего... покойного брата. Что-то она не звонит.

– Сама позвони.

Москва

Госпожа Зебрович слов не находила от возмущения. Она вскочила и расхаживала из угла в угол по гостиной. Лавров сидел в кресле, рассказывал о своем неудавшемся визите к Санте.

– Он попросту проигнорировал меня! Упрямый осел!

– Я же хотела поехать с тобой.

– Думаешь, ты добилась бы от него большего?

– Зачем он оставил Варваре адрес, по-твоему?

– Вот именно – зачем?

Начальника охраны преследовала мысль, что его используют вслепую. Глория не производила впечатления убитой горем вдовы. Она слишком быстро утешилась и затеяла какую-то странную игру. Приспичило ей покупать дома! В то время как денег на счете кот наплакал. «Я хочу дачу, – заладила она. – Хочу на свежий воздух, в глушь, в деревню».

«Черта с два ей нужна деревня! – думал про себя Лавров. – Черта с два ей нужен воздух! Решила уединиться, видите ли... С чего вдруг? Нет, тут пахнет тайными замыслами... притом нешуточными!»

Он решил схитрить и прикинуться простофилей. Сделать вид, что верит той чепухе, которую она городит. Ее доводы смехотворны.

– Я сама поговорю с Сантой, – заявила наконец Глория. – Я женщина, и со мной он будет вести себя по-другому.

– Чушь. Видела бы ты этого тупого верзилу!

– Послушай, ты отвечаешь только за мою безопасность. Позволь мне самой решать, покупать дом или нет.

Лавров уже не знал, кто из них двоих не в себе. Он или Глория. Может быть, оба? Он ударил ладонями по подлокотникам кресла.

– Раз ты настаиваешь, поехали! Прямо сейчас. Но к Санте пойдешь сама... без меня. Я не намерен корчить из себя идиота! Отправлю с тобой охранника.

– Спасибо, не стоит.

Она молча пошла собираться. Часы с амурами на ореховом комоде надоедливо тикали, отсчитывая минуту за минутой. Лавров с силой потер лоб. Голова раскалывалась. Настроение окончательно испортилось. Бронзовые амуры показались ему отвратительными младенцами, страдающими ожирением.

– Мещанство... – процедил он сквозь зубы. – Безвкусица...

Через час Лавров привез Глорию на улицу Новаторов. Сгущались тучи. Высокие тополя серебрились на ветру.

– Останешься в машине? – небрежно спросила она.

На ней был облегающий черный трикотажный костюм и черная шелковая косынка. Цвета траура.

– Пожалуй, да... – с мстительным удовольствием вымолвил он. – Иди, попробуй поговорить с этим медведем! Он будет просто счастлив увидеть тебя.

– Хорошо. Если через два часа я не выйду... поднимешься в квартиру.

У Лаврова пропал дар речи. Через два часа? Но он сохранил на губах саркастическую ухмылку.

Он проводил Глорию взглядом. Как она все-таки красива... какая у нее изящная походка, какие соблазнительные формы, подчеркнутые темной одеждой. Строит из себя деловую женщину, а у самой поджилки дрожат. Видно невооруженным глазом.

Лавров заерзал на сиденье, представляя выражение ее лица, когда Санта скажет пару ласковых. Редкостный обормот.

– Сама захотела! – буркнул он, чувствуя, тем не менее, угрызения совести.