Копья и пулеметы

Еще раньше, вернувшись из России после изгнания Наполеона, к русофобской кампании подключился наш старый знакомый сэр Роберт Вильсон, оставлявший разведку и возмечтавший о политической карьере. В печатных брошюрах он всячески чернил и Кутузова, и всю Отечественную войну, обвиняя русских в варварстве, убийстве пленных (вообще нельзя исключать, что подобные единичные случаи были, как на всех войнах). Однако «Джеймс Бонд XIX века» пошел дальше – на полном серьезе писал, что казаки вдобавок… рубили на куски несчастных французских пленных, жарили их мясо на кострах и с удовольствием уплетали под водочку. Кто-то может не поверить, но именно это Вильсон и писал. Разгневанный Александр, когда до него эти пасквили дошли, лишил Вильсона русского дворянского титула – все, что он мог сделать, но сэру Роберту это наверняка было как с гуся вода.

А в 1817 г. в Англии вышла книга «Описание военной и политической мощи России». Автор скромно не указал на обложке свою фамилию, но очень уж многие ее знали и так – сэр Роберт Вильсон. Всячески пугая англичан страшилками вроде «Россия использовала в своих целях события, от которых страдала Европа, взяв в свои руки скипетр мирового господства», Вильсон в своей книге вытащил на свет (да еще снабдил подробными картами) старую-престарую фальшивку под названием «Завещание Петра Великого». В которой Петр якобы завещал своим преемникам методично и старательно завоевать всю Европу, а там и двинуться на юг, за тем самым «скипетром мирового господства». Фальшивку эту сочинил больше полусотни лет назад один из самых знаменитых авантюристов XVIII в. француз шевалье де Бон, тот самый, что выступал то в мужской одежде, то в женском платье в облике «мадемуазель Луизы де Бон (этому колоритнейшему прохвосту посвящен увлекательный роман В. Пикуля «Пером и шпагой»). Побывав пару раз в России в царствование Елизаветы Петровны, он и припер домой этот «документ», якобы похищенный им с неимоверным риском для жизни из самых тайных русских архивов, охранявшихся отборными гвардейцами и дрессированными медведями. Причем этот Мюнхгаузен от шпионажа мало заботился порой о правдоподобии: ну кто поверит, что Петр в своем завещании (которого он так и не написал) будет именовать двинувшиеся на захват мирового господства русские войска «несметными азиатскими ордами»? И таких ляпов в труде де Бона немало…

Кавалер-девица старался зря. Никакого награждения ему не вышло. «Завещание» спровадили в архивы – то ли посчитали явным вымыслом, то ли учли текущий момент: отношения Франции и России были тогда не такими скверными, чтобы портить их публикацией подобных «документов». В самом конце XVIII в. шум вокруг «Завещания» пытались поднять два польских эмигранта, но политический момент опять оказался неподходящим.

И только в 1805 г. о «Завещании» вспомнил Наполеон, поднаторевший в информационной войне – это понятие тогда называлось иначе (если вообще называлось), но было известно еще с XVI в., с Ливонской войны. По заказу императора знаменитый историк Лезюр быстренько накропал обширный труд, где на примере «Завещания» опять-таки доказывал, что зловредные русские не успокоятся, пока не завоюют весь мир, – а значит, все цивилизованное человечество должно сплотиться для отпора зловещим проискам. Примкнувшие к Лезюру двое коллег рангом поменьше, поддержавшие его собственными опусами, в кулуарах говорили откровенно: все, конечно, понимают, что «Завещание» – бред собачий, но очень уж идеально подходит для политической пропаганды, так что приходится сочинять черт-те что…

Впоследствии «Завещание» еще не раз всплывало в разные периоды – причем его текст то и дело менялся в соответствии с требованиями текущего политического момента, при этом никто не сличал старые и новые тексты: и так сойдет. В «персидском» варианте, во время Первой мировой трудами немцев появившемся в персидских газетах), оно оказалось написанным в исконно восточном стиле, с цветистостями, красивостями и оборотами, русским отнюдь не свойственными. Последний раз его использовали спецы в министерстве пропаганды Геббельса…