Копии за секунды. История самого незаменимого изобретения XX века

Пленка на барабане была частично следствием собственного желания инженеров создать машину, которую можно было включать в обычную электрическую розетку, такую, которую можно найти в обычном офисе. Это было большим отличием от Copyflo, которой требовалась выделенная линия в 220 вольт и которая потребляла ток во всем диапазоне и иногда заставляла тускнеть все лампы в здании. Инженеры модели 914 знали, что они могут распределить между компонентами машины ограниченное число ампер и не слишком большого напряжения, поэтому им приходилось быть по возможности экономными. Наиболее энергоемким в модели 914 был закрепитель, в котором использовалось лучистое тепло для разжижения порошкового тонера и который, по сути, был электрическим тостером. Чтобы снизить энергоемкость закрепителя – и предотвратить «поджаривание» других компонентов, которыми был набит корпус машины, – инженерам нужно было заставить его работать при более низкой температуре. А это значило, что им был нужен тонер, который тоже будет работать при более низкой температуре.

Ксерографический тонер должен иметь много взаимоисключающих характеристик: он должен легко и полностью плавиться, но не должен быть настолько мягким, чтобы размазываться по барабану. Кроме того, он не должен быть слишком твердым, чтобы не повредить фоторецептор, когда он об него ударяется, хотя он должен быть достаточно хрупким, чтобы его могли растолочь в мелкий порошок, но получающийся порошок не должен быть слишком мелким, чтобы не загрязнять несущие бусинки, и тем не менее порошок должен быть достаточно мелким, чтобы изображения получались очень четкими, хотя частицы тонера не должны быть слишком большими, чтобы при ударе не разлететься в стороны. «Проблемы начинают обостряться, как только возникают», – сказал мне Гундлах. А удовлетворение одних требований приводит к сложностям при решении других проблем. У идеального тонера, как поняли ученые, должно было быть несколько таких же свойств, как у льда, вязкость которого при нагревании не меняется до тех пор, пока он не превратится в жидкость. Наоборот, большая часть термопластических смол проходят через последовательность состояний от твердого до жидкого, как, например, шоколад. Если вы хотите получить живую иллюстрацию одной части проблем тонера, нанесите полчайной ложки какао-порошка на ладонь одной руки и осторожно потрите его ладонью другой руки. Потом попытайтесь сдуть порошок. «Что делать в такой ситуации?» – спросил Мотт. «Вам неизвестно оптимальное состояние. Не существует способов вычислить его. Остается только пробовать».

Инженеры не могли использовать тот же тонер, который они использовали в машине Copyflo, – это была их первая идея, – потому что тонер плавился только в более горячем и более мощном закрепителе этой машины. (Закрепитель Copyflo был таким мощным, что иногда некоторые знаки, такие, как «о», прожигали бумагу насквозь; оператор контролировал нагрев реостатом, понижая его до тех пор, пока выход не переставал дымиться.) Жизнеспособность модели 914 зависела от получения тонера, который работал бы при более низкой температуре, и, когда проект был начат, никто не был уверен, что поиски увенчаются успехом. Руководитель программы по разработке тонера жаловался, что инженеры постоянно предъявляют невыполнимые требования, а потом внезапно и резко меняют их, но разработка приемлемой формулы была необходима. Руткус сказал мне в 1985 году: «Если бы мы не нашли тонера с низкой точкой плавления, мы бы никогда не сделали машину». Тем временем Haloid двигался дальше, как будто была уверена, что требуемый тонер будет найден.

Тонер был найден фактически в последнюю минуту, в первую очередь благодаря Майклу Инсалако, химику, который пришел в Haloid перед войной, после изучения органической химии в Университете Рочестера.

До этого времени он работал, в основном, над красителями, использовавшимися в фотоэмульсиях. Теперь с помощью коллег из Haloid и ученых из Battelle он испытывал сотни смол и пигментов и конфигураций носителей, пока, наконец, не получил формулу, которая удовлетворяла всем требованиям инженеров. Его коллеги в компании смотрели на него как на одного из настоящих героев проекта 914, потому что тонеры, которые он и его команда разработали, имели решающее значение для успеха машины. Эти тонеры использовались в копировальных машинах ксерокс почти двадцать лет.

В 50-е годы у Haloid не было какого-либо реального опыта производства. «Окс Бокс» производилась внешним подрядчиком, а каждая машина Copyflo собиралась, по сути, из обрезков, как старые машины ректиграф. Представители из компании IBM в течение отвергнутых ими переговоров о лицензировании неоднократно предупреждали Haloid, что у него нет ни специального опыта, ни производственных мощностей для изготовления сложной машины и что перед ней может возникнуть угроза «бесконечных издержек». Это была тактика переговоров, но в этом была также существенная доля правды: в Haloid действительно не знали, во что она ввязывается.