Копия жены по контракту

С детьми та же беда, но вот их, в отличие от меня, можно избаловать и превратить в маленьких барчуков, которые будут думать, что игрушки валятся с неба, а деньги достаются просто. Поэтому я строго контролирую этот вопрос, не полагаясь на любящего папочку, который в своей слепой любви не думает о подобных вещах. Мужчины…

Мама у нас – строгий полицейский, она заставляет мыть руки, есть кашу и ложиться рано спать, а папа – подарок небес, бог и король, на которого они молятся, сидя у окна и по сто раз спрашивая, когда же он придет.

Потихоньку раздаю свои вещи слугам, эти люди не гордые, тем более всё новое и неношеное, я бы и за всю жизнь эту одежду и обувь не переносила.  Мне самой ничего особенно и не надо, у меня всё есть – любящий муж, за которого я теперь спокойна, прекрасные дети, любимое хобби. Я не просила от судьбы многого, и получила сторицей.

– Мам, ну мам, – меня продолжают дергать за рукав, а я уже наблюдаю, как охранники, подоспевшие помочь, распаковывают подарок.

– Спасибо, – благодарю их, они очень вовремя, я бы сама не справилась. Посылка очень громоздкая.   Это портрет в вычурной раме с позолотой. Парни, сняв упаковку, прислоняют его к стене. Мальчики, к счастью, начинают играться с золотой бумагой и красным бантом, в шутку мутузя друг другу и хохоча.

Привыкшая к их шалостям, принимаюсь размышлять. Постукиваю пальцем по губам, раздумывая, куда его можно повесить. Самое удачное место – в гостиной над камином, но оно занято, там висит портрет отца Рамиля.

Вернее, всей семьи… Но Фархад занимает главенствующую позицию. Стоит в своей излюбленной позе над сидящей на стуле женой, рука покоится на ее плече, а рядом трое выросших детей.

Я научилась не замечать, чтобы взгляд старика так и преследует, когда прохожу мимо портрета. Он как живой на нем. Стою, смотрю на него и проваливаюсь в прошлое.

– Думаю, пришло время убрать его и заменить другим, – тихо говорит свекровь, я оборачиваюсь на эту властную женщину, появившуюся у меня за спиной. Приняла она меня не сразу, вряд ли искренне и полностью это сделала, но и она мне не по нраву.

Мы держим холодный нейтралитет, который сменился легким потеплением, стоило мне подарить Рамилю сыновей, одного за другим. Сложно сохранять надменный вид и хмуриться, когда маленькие озорники так и норовят разбавить тяжелую атмосферу, наполняя ее своим смехом и милыми улыбками.

Зейнаб все-таки сменила гнев на милость и теперь иногда к нам приезжает. Не так часто, как сестры Рамиля, с которыми я подружилась, но и не раз в полгода. Смотрю на нее с удивлением, на эту статную спокойную женщину в традиционном платке. Она готова снять семейный портрет? – Теперь этот дом твой и твоего мужа, невестка, – поясняет она в ответ на мой изумленный вид, – и твоих детей. Поэтому этот портрет я заберу в свой дом. Вешайте, – командует она охранникам, а я пытаюсь понять, что означают ее слова.

Часто задаюсь вопросом, знает ли она о последних днях своего мужа. Рамиль тщательно оберегал родных от правды, но вдруг проницательная женщина о чем-то узнала? Вездесущие слуги слышат каждый шорох, вдруг передали старой хозяйке информацию?

Свекровь достает платок и тихонько промакивает слезы, они могут означать что угодно: скорбь или обиду на мужа, который оказался маньяком.

– Жалко, что мой Фархад не увидел внуков, проклятая болезнь забрала у меня мужа, – говорит она тихо, со скорбью, а потом направляется к мальчикам, зовя их на прогулку, чтобы стоять и высматривать папину машину.

«Нет, она ничего не знает», – вздыхаю с облегчением. Мне самой тяжело носить этот груз, но я понимаю, что было бы гораздо тяжелее на ее месте.

Старик тихо умер в больнице, и никто так и не узнал о случившемся. Свои секреты он унес с собой в могилу, а благодаря Амиру все ценные материалы, с помощью которых он шантажировал людей, хранятся под надежным замком. Как и прошлое в целом. Не хочу его оттуда доставать.

Любуюсь нашей семьей на портрете, улыбка не сходит с уст. На полотне мы все как живые. Пока жду охранников, отправившихся за инструментами, провожу рукой по лицу Рамиля на холсте, очерчиваю скулы, глажу губы, украдкой оборачиваясь.

Никто не смотрит, хорошо. А то сказали бы, что молодая хозяйка спустя пять лет брака по-прежнему на муже помешана. Но так и есть: скучаю по нему всегда, когда уезжает, переживаю, волнуюсь, ревную…

Он уехал и сказал, что нас ожидает сюрприз. Им оказался наш портрет. Раньше я не очень любила сюрпризы, очень часто они бывали неприятными, но Рамиль научил меня смотреть на мир иначе.

Удивительно, что он сначала разрушил мою жизнь, говорил черствые слова, что мир жесток и меня не ждет ничего хорошего, а потом подарил столько счастья, доказывая обратное.