Коптский крест

Ваня втолковывал гимназисту все эти премудрости у себя дома, в далеком 2014 году, взяв в качестве наглядного пособия, большой пестрый цилиндр. При нажатии на белую крышечку, из крохотной дырочки в боку вылетала мгновенно истаивающая струя белесого тумана. Ваня назвал ее «освежитель». Туман, и правда, оставлял после себя приятный, хотя и резковатый запах, напоминающий аромат апельсинов.

Но этот баллончик был маленьким и чёрным; он удобно помещался в ладонь, да так, что большой палец ложится на кнопку распылителя – и был под его крышкой отнюдь не освежитель…

Гимназист встретил недруга именно так, как и советовал Иван – прямо в глаза, с расстояния меньше шага. Кувшинов ринулся на Николку, угрожающе размахивая кулаками, и получил струю перцового аэрозоля точно в глаза. Николенька изо всех сил зажмурился, посчитал про себя: «..два, три» – и, отбежав на пару шагов, с опаской открыл глаза. Спутники Кувшинова, еще ничего не понимая, ринулись на врага, и Николка немедленно среагировал: отскакивая назад, он трижды нажал на крыщку баллончика, ставя между собой и нападающими едкую завесу.

Переулок огласился криками боли и ужаса. Все трое супостатов катались по брусчатке – они истошно орали и изо всех сил терли глаза. Бесполезно – веки терзала острейшая боль, глаза ничего не видели, их заливало слезами; незадачливые драчуны едва не теряли рассудок от ужаса.

Николка вспомнил инструкции: «если случайно попадешь в облако газа, НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не три глаза руками – будет только хуже. Лучше всего – побыстрее промыть глаза водой».

А Кувшинов и остальные продолжали с воплями кататься в пыли – и неистово терли горящие от перцового аэрозоля глаза. Растерявшийся Николка – он никак не ожидал такого сильного эффекта, — хотел подбежать к несчастным, объяснить, что делать, помочь… но тут, в другом конце переулка показались люди, и мальчик, перепуганный тем, что его могут застать на месте преступления, опрометью кинулся прочь – дворами, на Гороховскую.

Глава шестнадцатая

Возле дома Николку уже поджидал Иван.

— Ну где тебя носит? — недовольно произнес мальчик вместо приветствия, протягивая руку, — рацию чего не включил, договорились же?

И точно! В пылу событий, Николка забыл о чёрной коробочке, лежащей в кармане. Наверное, Ваня все это время пытался вызвать мальчика – но безуспешно.

— Слушай, с тобой вообще, все в порядке? — встревожено спросил Иван, приглядевшись, наконец, к гимназисту. А то что-то ты встрепанный какой-то…

— Да я… там Кувшинов и еще двое… баллончик твой… а они… — только и смог выговорить запыхавшийся Николка. Впрочем, Ване хватило и этого.

— Все ясно. Кто-то на тебя наехал, а ты угостил их аэрозолем. Так? — Николка кивнул. — Ну так и что теперь? Сами олени, раз нарвались, тебе-то о чем париться?

Опять Ваня перешел на свой невообразимый сленг! Николка с трудом понял только, что гость из будущего не видит в случившемся ничего дурного – и пустился в сбивчивые объяснения:

— Они так страшно кричали! И по земле катались! Я хотел сказать, чтобы глаза не терли, а там, в переулке, люди, ну вот, я и побежал! Наверное, надо вернуться и помочь им, да?

— Обойдутся, — отмахнулся Ваня. — А нечего понты колотить… ну, то есть, я хотел сказать – нападать втроем на одного, — поправился он, обратив, наконец, внимание на Николкино недоумение. — Да и ничего с ними не сделается, поорут-поорут и перестанут. Перцовый аэрозоль – штука злая, но глазам вред не наносит… вроде бы.

— Вроде бы? А если все же наносит? — Николка, отойдя от возбуждения, теперь не на шутку переживал за своих противников. — А если Кувшинов ослепнет?

— Ни фига с ним не сделается, — отмахнулся Иван. — Ну, походит денек с красными глазами – подумаешь, беда! В другой раз умнее будет.

— Да они, наверное, вообще ничего не поняли, — возразил Николка. Они только броситься на меня успели, а я сразу – из баллончика в глаза…

— Ну и правильно! — отрубил Иван. — Как говорят у нас, в Америке, — он заговорщицки подмигнул гимназисту. — Если тебя ударили по щеке – подставь другую, а потом – уход под локоть и прямой в челюсть.

Николку слегка задело то, с какой небрежностью Ваня обошелся с цитатой из Писания. В доме Овчинниковых хоть и не наблюдалось особого религиозного пыла, но, тем не менее, и отец мальчика, морской офицер, и тётя Оля, выпускница Института Благородных девиц, относились к Слову Божьему весьма серьезно – и успели внушить это отношение и Николке. Правда, Василий Петрович придерживался более «передовых», как он выражался, взглядов, и изредка подшучивал над нравоучительными цитатами из Писания, на которые не скупилась тётя Оля; но все же, столь смелых шуток не позволял себе и он.