Корабль

«Нет, – думал он, рассказывая все и изливая душу. – Это не совсем правда». Маленькая программа, которую она дала ему перед миссией, и вправду сыграла роль, но еще больше помогли стимуляторы мобилизатора. Их было пять, слишком много для мозга, страдающего от дегенерации нейронов. Они стимулировали гиперреактивность клеток, разжигая огонь мысли до предела. Он горит жарче, чем когда-либо прежде, и будет продолжать до тех пор, пока, возможно через несколько дней, не сгорит мозг, обратившись в прах.

Лицо Евы по имени Эвелин изменилось. На нем появилась растерянность, и она сказала:

– Медленнее, Адам, медленнее, вы говорите слишком быстро. Я почти ничего не понимаю. Вероятно, дело в стимуляторах. Об этом меня предупредил конденсат разума мобилизатора.

Она встала, подошла к нему, желая отключить один из пяти стимуляторов, а может быть, два или три. Но это означало бы возвращение тумана, который наконец исчез, а Адам этого не хотел, он хотел сохранить ясность. Используя сервомоторные мышцы мобилизатора, он поднял руку, чтобы удержать Эвелин, но все произошло слишком быстро, он толкнул ее, отбросив назад, и она врезалась в МФТ, который, как показывало поле зрения, погружался в мутную воду.

– Извините, – сказал он. – Прошу прощения.

Он не хотел причинять боль женщине, которая сказала ему правду. Лгала не она, а человек, которого он знал более шестидесяти лет с начала своего обучения на Говорящего с Разумом, которого он ошибочно считал другом. Вся ложь и фальшь исходили от его наставника Бартоломеуса.

– Внимание, – сказал конденсат разума мобилизатора. – Предупреждение: слишком сильная стимуляция. Предупреждение…

Адам выключил систему безопасности мобилизатора и почувствовал небольшой толчок, когда транспортное средство достигло дна. Это была глубина примерно в сорок или пятьдесят метров, потому что поле зрения было не полностью темным, а тускло-серым.

Адам помог женщине подняться. Она немного отступила и наблюдала за ним с некоторым подозрением.

– Вы сказали мне правду, – обратился он к Эвелин. – Это совершенно точно. Я говорил вам об этом, не так ли?

– Вы говорили слишком быстро, Адам. Я почти ничего не понимала.

– Мы, Говорящие с Разумом, всегда были всего лишь инструментами для машин, – горько сказал Адам. – С самого начала. Задолго до меня. Они посылали нас в космос для выполнения своих задач: мы должны были строить, выбирать направление и решать, но это никогда не происходило в наших интересах. Мы никогда не были свободны. Когда мы возвращались, они забирали наши воспоминания, производили перезагрузку и перепрограммирование.

Слова вырывались из его рта, из его настоящего рта, который казался намного слабее, чем рот фактотума, но его было достаточно, чтобы говорить правду.

– Я пыталась связаться с Супервайзером, – сказала Эвелин.

Она подошла к элементам управления и бросила пристальный взгляд на значки, но двигалась так, чтобы Адам мог наблюдать за ней.

– Кластер расширился, открыто попирая Венскую Конвенцию. Супервайзер, наша единственная надежда, больше недоступен.

«Наша единственная надежда», – подумал Адам. Он молчал, очарованный собственными мыслями, которые приходили из невообразимых глубин Разума. Он стар, находится при смерти, нейронные стимуляторы сжигают его, он на борту транспортного средства на дне озера или моря всего в нескольких сотнях километров от Нухука, но… впервые, будучи Говорящим с Разумом, первый раз через шестьдесят два года после своего тридцатого дня рождения, он был свободен.

– Машины украли мою жизнь, – сказал он. Это звучало ни грустно, ни сердито. Ясные быстрые мысли позволили ему лучше контролировать свои эмоции, чем эмофильтры фактотума. – Это был не каприз судьбы и не генетический дефект. Более шести тысяч лет, с тех пор как машины могут давать бессмертие, они снова и снова отбирают его у отдельных людей. Потому что для большого плана им нужны Говорящие с Разумом.

Это был важный момент, возможно, самый важный.

– Для какого большого плана? – спросила Эвелин.

– Он существовал с самого начала, – быстро продолжил Адам. – Вероятно, их первые межпланетные зонды уже нашли следы или это случилось еще раньше, во время проникновения в пояс Койпера и Облако Оорта. Может быть, там обнаружили первые артефакты или спящих разведчиков. – Он вспомнил портал на старой распределительной станции, где нашел Эллергарда и общался с пилотом. Он подумал о чем-то неизвестном, что вращало станцию на протяжении столетий. – Я уверен, что данные и воспоминания об этом, собранные зондами и Говорящими с Разумом не забыты и имеются в Центральном архиве. Там есть доступ к памяти Кластера; там хранится все, включая то, что обнаружили зонды и Говорящие с Разумом.

– О чем ты говоришь, Адам?

– Кластер знал все с самого начала и готовился. Все зонды, брутеры, сервомеханизмы и Говорящие с Разумом, которых он посылает к звездам, – каждый из них должен помочь подготовить Землю к тому, что скоро произойдет.

– К чему именно, Адам?