Корабль

Найтингейлу, который всегда был романтиком и искателем приключений, решение далось легче. В некотором роде это было некое продолжение игры, просто со слегка измененными правилами. Макс в первую очередь был техником «Утренней Зари», не революционером и бунтарем, а самоучкой. Большинство бессмертных стремились снизить риски, избегая ситуаций, которые могут привести к несчастным случаям. Еще несколько минут назад Максимилиан думал так же, а теперь больше не видел безопасных путей, только лишь серую неизвестность, полную мин и подводных камней. Эвелин не могла на него злиться – она слишком хорошо его знала. Ей было его жаль. Уважение сменилось облегчением, когда Максимилиан нашел в себе силы принять решение. Он спустился в шахту и закрыл за собой крышку люка.

Эвелин посмотрела на Найтингейла, который надевал морфический камуфляж. Если немного повезет, он сможет замаскировать шахту.

– Защита уже активирована, – Максимилиан стал спускаться на глубину, спеша присоединиться к Найтингейлу.

Морфический камуфляж. Морфер, как называл это Джаспер. Это была молекулярная цепочка, которую разработали Ньютон и Джаспер. Она маскировала не только шахту, но и структуру породы на глубину в несколько метров. Камуфляж не выдержит тщательной проверки, но спасет от поверхностного зондирования. Аватары смогут обнаружить люк, только если внимательно просканируют конкретное место, потратив драгоценное время.

Шахта вела в комнату, освещенную химической лампой, где стоял только шкаф с маркировочной одеждой, инжектор с несколькими программируемыми патронами и небольшой мобильный морфер. Устройство питалось от ядерной батареи, обеспечивающей достаточное количество энергии. Ее выбросы были крайне низкими и терялись в общем потоке Кластера. Максимилиан взял морфер размером примерно с человеческую руку.

– Мы его не проверяли, – сказал он. – Должен работать, но мы его не проверяли.

– Он же работает в породах, правда?

– Да, но…

– Переодевайтесь, быстро. – Она уже сняла с себя одежду, и Найтингейл последовал ее примеру. – И уколите себя вот этим.

Она взяла инжектор, установила три дозы и передала его Найтингейлу.

– Это запрограммировал Ньютон.

– Новые микроидентификаторы? – спросил Найтингейл.

Он без колебаний засунул руку в инжектор, приложил его к шее и нажал на пуск. Устройство тихо зашипело.

– Да. Они передают нам идентификационные сигналы сервомеханизмов. А адаптивная одежда дает соответствующие сигнатуры зондирования.

– Это глупо, – сказал Максимилиан. – Я, конечно, помогал Джасперу и Ньютону, но это глупо. Вы действительно верите, что Кластер примет нас за сервомеханизмы?

– Мы сможем пройти обычное зондирование.

Она забрала инжектор у Найтингейла и ввела новые микроидентификаторы, преобразовав свои из Саманта-284 в СМЕ-14 245-Ф, характерные для рабочего сервомеханизма с конденсатом разума. – К тому же в Кластере нас никто не подозревает.

Она бросила устройство Максимилиану:

– Теперь твоя очередь.

Эвелин наблюдала, как Максимилиан повторяет действия Найтингейла. Сделав укол, он почувствовал, как приобретает пластмассовую маскировку на лице и плечах. Саманта приобрела более стройное телосложение, и с нее свалились лишние килограммы полимерной ткани. Она подождала, пока от шеи отвалится последний кусок, затем надела адаптивный комбинезон и достала из рюкзака голову фактотума. Индикатор на шее горел желтым.

– Что это значит?

– Дай-ка я посмотрю, – сказал Найтингейл. – Я помогал Максимилиану его конструировать и немного в этом разбираюсь.

Он повертел голову в руках, рассматривая модули памяти и разработчиков.

– Трансмиссия пока вроде в порядке, энергетическая ячейка содержит достаточно заряда, но…

– Но что?

– Проверка интеграции выполнена лишь на семьдесят один процент.

– О чем это говорит? Мы не получили полное сознание?

– Трудно сказать.

– Как активировать голову? – спросила Эвелин.

– Здесь, – Найтингейл показал ей. – Но тебе лучше подождать, пока мы…

Эвелин проигнорировала совет и нажала выключатель:

– Адам? Ты меня слышишь, Адам?

Из микрофона под недоделанным лицом донесся треск.

– Адам?

– Бартоломеус, – раздался невнятный голос.

– Нет, это я, Эвелин. Мы вернули тебя на Землю, Адам. Ты слышишь меня? Что ты помнишь?

– Я… Адам? – прохрипел голос из громкоговорителя.

– Это не очень хороший знак, – Найтингейл указал на голову. Единственным устройством ввода информации на ней был микрофон, установленный Максом. – Он ничего не видит и ничего не чувствует. Должно быть, состояние, будто ты плывешь в небытие. Сенсорная депривация, Эвелин. Если он уже нестабилен, это может его убить.

Эвелин потянулась к выключателю.

– Ты солгал мне, Барт.

Эвелин убрала руку.

– Ты солгал мне, – повторил Адам.

Его голос звучал необычно напряженно и устало, будто ему было тяжело говорить. Эвелин надеялась, что все дело в маленьком громкоговорителе.

– Ты сказал, что вы не превращаете бессмертных в Говорящих с Разумом. Но на старой космической станции за пределами Млечного Пути я нашел Эллергарда…

– Что вы еще видели, Адам? – быстро спросила Эвелин.