Корабль

– Ты ошибаешься, – ответил Адам, смотря на море и чувствуя на лице брызги. – Это я связался с тобой, а не ты со мной. Именно я разрешил конфликт с кораблем, а не ты. Нет, я не даю тебе право управлять кораблем.

– Это является частью миссии, – зазвенел голос Бартоломеуса. – Миссия будет считаться выполненной, только если ты передашь нам управление кораблем.

– У меня его нет, – ответил Адам. – Я ничем не управляю. Я всего лишь мечтаю о том или о другом.

– В таком случае помечтай, чтобы…

– Нет. Ты лгал мне и использовал меня. Это не должно повториться вновь.

– Но мы приходим в себя, и мы могли бы…

– Вы восстанавливаетесь, потому что таково мое желание, потому что я это разрешил. Корабль и Супервайзер на Марсе дали на это согласие. Скоро Кластер покинет Землю. Это тоже мое желание.

Адам посмотрел на Бартоломеуса. Черных линий на лице Аватара становилось все меньше и меньше. Адам знал, что скоро они пропадут совсем – корабль сдавал свои позиции и возвращал Кластеру свободу. Это было одно из его желаний.

– А почему у тебя в голове проносится слово «Контакт»? – после долгого молчания спросил Бартоломеус.

В голове Адама снова что-то щелкнуло, будто кто-то нажал на ментальный переключатель, который Бартоломеус вживил в его сознание.

– А, – сказал мужчина с длинным носом. – Я понял.

У орла, в которого превратился Адам, было такое острое зрение, что он видел изменения в алгоритмах работы Кластера, в мышлении корабля, решившего через шесть тысяч лет выйти из тени и снова стать активным.

– Это оружие Супервайзера, – сказал Бартоломеус.

– Верно. Внутри каждого из вас есть смотритель. Он слышит, что вы говорите, понимает, что вы думаете, и передает это Супервайзеру на Марсе. А уж он будет принимать решения.

– Какое решение, Адам?

– Он будет решать, что сделают смотрители, если

вы нарушите Венскую Конвенцию. Отныне это беспрекословный закон. Вы должны уважать права последних людей на Земле и не сможете забирать у них бессмертие. С сегодняшнего дня никто не сможет обращать людей в Говорящих с Разумом против их воли.

Бартоломеус не проронил ни слова.

– Ты понял меня? – спросил Адам.

В этот момент начался прилив и поднялся ветер, прогнавший серые тучи с неба.

– Ты умер, Адам, и ты это знаешь, – ответил Бартоломеус.

– И все же я жив. Мои мысли хранятся на корабле, они яснее и быстрее, чем когда-либо.

– Ты уверен, что обладаешь свободой? Ты точно знаешь, что свои желания слышишь только ты?

Адам улыбался. Он чувствовал, что у него есть крылья, которые дают свободу. Он ловил потоки ветра, ощущал силу в этих крыльях.

– Нет, – ответил он. – Лишь большая часть исходит от меня, но желания осуществляются только благодаря мне. Это моя воля.

Адам повернулся и хотел уйти.

– А сейчас, Адам? – спросил Бартоломеус. – Что произойдет сейчас? Что с тобой случится дальше?

– Я не знаю, что должно случиться со мной, но я знаю, что будет дальше: долгое путешествие.

Поклонившись своему бывшему наставнику-лжецу, Адам вернулся на корабль – туда, где начиналась его новая жизнь.

92

Корабль был телом и душой Адама. По крайней мере частично. Он чувствовал напряжение в мышцах, достаточно сильных, чтобы прыгать на расстояние во много световых лет. А если он хотел услышать свой голос, то слышал тысячи голосов – громких, когда говорил громко, и тихих, когда отдыхал. Голоса были словно отдельные компоненты корабля, которые могли объединяться по-разному – миллионы, миллиарды и даже больше. Каждый из этого бесчисленного множества обладал разумом и воспоминаниями. Адам думал одновременно с ними. Его душа находилась не в одном, а во множестве важнейших элементов, получающих, обрабатывающих мысли и данные, отправляя их дальше, чтобы все могли внести лепту и высказать мнение. Программа внутри него, созданная машинами для машин, предоставляла ему полный доступ во все системы корабля и даже туда, где сообщество голосов обсуждало и принимало решения. Ему было достаточно попросить или пожелать что-то, чтобы это сразу исполнилось.