Корабль Его Величества «Улисс»

— Почему мы не поворачиваем назад?! — раздраженно воскликнул он. — Кого наш старик надувает, нас или немцев? Ни воздушного прикрытия, ни радиолокатора, ни малейшей надежды на какую-нибудь поддержку! Немцы и так уже прижали нас к самой стене. Чем дальше мы идем, тем легче им будет разделаться с нами! А ведь нам нужно пройти еще тысячу миль! — Голос его повышался с каждой новой фразой. — Шныряющие вокруг немецкие корабли, лодки и самолеты аппетитно облизываются, выжидая удобного момента, чтобы схарчить нас всех до одного! — Он отчаянно тряхнул головой и продолжал еще громче: — Я готов рисковать где угодно и с кем угодно, вы это знаете. Но ведь это же явное самоубийство…

— Но, Джонни, вы же не…

— Почему он не поворачивает назад? — не обращая внимания на возражения, продолжал Николас. — Все зависит от него. Чего он добивается? Славной смерти? Бессмертной славы ценой моей жизни, наших жизней? Пожалуй, Райли был прав, — продолжал он с горькой усмешкой. — Кричащие заголовки: «Капитан первого ранга Ричард Вэллери, кавалер ордена «За боевые заслуги», награжден посмертно…»

— Замолчи! — как ударом хлыста, остановил его Брукс. Взгляд его был леденящим. — Как ты смеешь говорить так о нашем командире! — добавил он уже спокойнее. — Ты бесчестишь имя самого благородного человека…

Остановившись на полуслове, Брукс укоризненно покачал головой. Не сводя глаз с побледневшего, напряженного лица Николаса, тщательно подбирая слова, он продолжал:

— Наш командир — замечательный офицер, лейтенант Николас. Может быть, даже великий… Но дело не в этом, черт возьми! Дело в том, что он в высшей степени порядочный человек, джентльмен… Такого человека я ни разу не встречал на этой поганой, развращенной планете. Он — это не вы и не я. Его нельзя сравнить ни с кем. Он идет вперед один, но никогда не бывает одиноким, ибо всегда окружен уважающими его людьми. — Брукс улыбнулся. — Не правда ли, смешно слышать все это от такого подлеца, как я? Даже ты, наверное, назовешь это богохульством… Но дело в том, мой дорогой, что правда никогда не может быть богохульством. А я утверждаю, что это чистейшая правда.

Николас стоял молча. Лицо его будто окаменело.

— Смерть. Слава. Бессмертие, — продолжал Брукс все так же гневно. — Кажется, об этом ты изволил говорить? Смерть? — Он улыбнулся и снова покачал головой. — Для Ричарда Вэллери смерть не существует. Слава? Конечно, он жаждет славы… Все мы, так или иначе, хотим прославиться… Но никакие лондонские газеты и букингемские дворцы не дадут ему той славы, которой он достоин. Капитан первого ранга Вэллери уже не ребенок, ему не нужны никакие побрякушки… А что касается бессмертия… — Положив руку на плечо Николаса, он засмеялся, теперь уже добродушно. — Скажи мне, Джонни, зачем ему добиваться того, что он уже имеет?

Николас молчал. Наступила напряженная тишина, и от этого гул вентиляционной системы с каждой секундой становился, казалось, все более громким. Наконец Брукс кашлянул и многозначительно посмотрел на бутыль с «лизолом».

Николас снова налил стаканы. Глаза их встретились. Брукс долго смотрел на измученное лицо Николаса, и опять его внезапно охватило чувство глубокого сострадания к этому молодому человеку.

«Как сказал об этом Каннингхэм во время вторжения немцев на Крит? — вспомнил Брукс. — Существует предел выносливости людей. Лучше до такого предела не доходить. Банально, но справедливо, — подумал Брукс. — Справедливо даже для таких людей, как Николас. Можно понять этого юношу, если представить себе, что пришлось ему пережить сегодня утром, когда он извлекал из обломков разорванные на куски тела, которые только что были живыми, говорящими и двигающимися людьми! Как врач, он должен был освидетельствовать каждого, осмотреть все куски, чтобы опознать убитых…»

— Еще шаг, и я, наверное, сойду с ума, сэр, — почти шепотом произнес Николас. — Я не знаю, что со мной происходит и что сказать вам… Извините меня, сэр.

— Я тоже, Джонни, — сказал Брукс искренне. — Но довольно болтать чепуху. — Он поднял стакан и, нежно посмотрев на него, произнес: — За наших противников, Джонни! За то, чтоб им, чертям, тошно стало! И не забудь адмирала Старра.

Он залпом осушил стакан, поставил его на столик и долго не сводил глаз с Николаса.

— Думаю, что тебе, Джонни, надо сказать вот о чем. Ты ведь знаешь, почему Вэллери не поворачивает назад. — На лице его появилась кривая усмешка. — Вовсе не потому, что позади нас так же много этих проклятых немецких подводных лодок, как, несомненно, и впереди… — Закурив новую сигарету, Брукс продолжал: — Утром командир послал шифровку в Лондон. Он заявил в ней, что конвой эф-эр-семьдесят семь будет разгромлен, или, говоря его словами, истреблен, задолго до того, как он дойдет до мыса Нордкап. Вэллери испросил разрешения хотя бы отвернуть на север и пройти как можно мористее Нордкапа… Жаль, что сегодня не было заката, — добавил Брукс с насмешкой. — Хотелось посмотреть на солнце.

— Ну и что же, сэр? — нетерпеливо спросил Николас. — Какой ответ?