Корабль Иштар

Примерно в ста футах от корабля плавал барабан, изрезанный ножом Гиги. Через некоторое время голова Кланета показалась рядом, и он ухватился за барабан. При этом прикосновении огромный инструмент начал погружаться в волны, раздался унылый звук, похожий на плач.

Из серебристой дымки возникла тень, сгустившаяся вокруг жреца. Наконец она полностью окутала его и — исчезла! Не было больше ни жреца, ни барабана!

13. Шаран завоевана

Кровь все еще кипела в жилах Кентона. Он огляделся. Черная палуба была покрыта телами; одни погибли под ударами Сигурда, других сразил его меч, везде были груды тел; некоторые еще шевелились, издавая слабые стоны.

Он посмотрел в другую сторону. Побледневшие девушки столпились у дверей каюты.

А у самой границы между двумя палубами стояла Шаран. Она взглянула на него с гордостью, но в ее затуманенных глазах все еще стояли слезы, дрожавшие на длинных ресницах. Светящегося полумесяца не было, исчезла и божественная аура, которая окружала ее, этот живой храм богини, — даже тогда, когда Иштар была далеко.

Шаран была обыкновенная женщина. Нет, совсем юная девушка! Живая и прекрасная...

Гиги и перс подняли Кентона высоко над головами.

— Да здравствует Владыка корабля! — воскликнул Гиги.

— Владыка корабля! — закричал перс.

Владыка корабля!

— Опустите меня, — приказал Кентон. Они повиновались, и Кентон, пройдя к светлой палубе, наклонился к Шаран.

— Владыка корабля! — он рассмеялся. — И твой владыка, Шаран!

Схватив ее изящные руки, он привлек Шаран к себе.

Вдруг раздался крик Гиги, подхваченный персом. Шаран побледнела...

Из черной каюты вышел Сигурд, неся в руках темную статую, окутанную зловещею тенью, которая стояла в святилище Кланета.

— Остановись! — закричал Гиги и бросился к нему. Но он не успел. Сигурд поднял идола над головой и бросил его в волны.

— Последний дьявол! — закричал он.

Корабль задрожал, как будто огромная рука подняла его за киль и начала трясти.

Движение прекратилось. Вода вокруг потемнела.

В глубине черных волн засветилось огненное пятно. Оно росло и расширялось, становясь похожим на огромную грозовую тучу. Взвилось кроваво-красное облако, местами помеченное черным. Оно росло, красный цвет становился все более яростным, черные тени таили угрозу.

Облако кружилось, от него исходили странные лучи, похожие на веер. Это подрагивающее свечение вертелось, как огромное колесо; от него стали отделяться большие черные и красные шары. Они приближались, постепенно разбухая.

Внутри шаров Кентон различил какие-то неясные очертания, фигуры воинов, закованных в броню, сверкавшую черным и алым.

Воины внутри шаров!

Они сидели согнувшись, уперев головы в колени, они были закованы в мерцающую чешую. У них в руках были призрачные мечи, призрачные луки, призрачные копья.

Шары опускались несметными тысячами, приближаясь к поверхности воды.

И наконец лопнули!

Полчища воинов покрыли потемневшую гладь моря. Их полуприкрытые глаза, в которых не было зрачков, казались глазами мертвецов, их лица покрывала смертельная бледность. Перепрыгивая с волны на волну, они бежали по воде словно по полю засохших фиалок. В полной тишине они приближались к кораблю.

— Слуги Нергала! — застонала Шаран. — Воины Черного! Иштар! Иштар, помоги!

— Призраки! — воскликнул Кентон и высоко поднял обагренный кровью меч. — Призраки!

Но он понимал, что, кем бы ни были эти воины, они представляли опасность.

Первый ряд выстроился на гребнях волн, будто на длинном холме. В руках воины сжимали луки, которые больше не казались призрачными. Вот они подняли длинные стрелы. Раздался резкий звук спущенной тетивы; словно град ударил по кораблю. Несколько стрел прозвенело у мачты, одна упала к ногам Кентона. Стрела была покрыта змеиной чешуей, черной и красной, ее острие вонзилось глубоко в палубу.

— Иштар! Матерь Иштар! Спаси нас от Нергала! — молила Шаран.

В ответ на это корабль резко двинулся вперед, как будто невидимая рука подтолкнула его.

Раздались крики воинов, бросившихся догонять корабль, взвилась еще одна туча стрел.

— Иштар! Мать Иштар! — рыдала Шаран.

Нависшая над кораблем тьма раскололась. В самой гуще ее загорелся светящийся шар, опоясанный гирляндами маленьких лун. Из него вырвалось серебристое пламя, живое, трепещущее. Оно коснулось поверхности моря, проникло в воду. Тени сомкнулись, шар исчез.

Лунное пламя опускалось все ниже и ниже. Навстречу ему засверкали другие шары, розовые, серебристые и жемчужные, они переливались и мерцали нежным перламутром, светились мягким розовым светом.

Кентон почувствовал, что там внутри кто-то есть, какие-то существа, тела, нежные и дивные, женские тела, это они освещали каждый шар своей красотой!

Женщины внутри шаров!

Волшебные сферы опускались и, достигнув поверхности тусклого моря, раскрылись.

Женщины вышли. Обнаженные, если не считать волосяных покровов, черных, как полночь, или серебристых, как лунный свет, пшенично-золотых или ярко-рыжих, как маки, они выходили из мерцающих сфер.

Женщины подняли руки — белые и смуглые, похожие на розовые раковины и на светлый янтарь; эти руки манили к себе морских воинов.