Корабль мечты

Глава 41

– Сегодня в порту мне рассказали о македонском корабле. Недавно моряки с этого корабля хотели ограбить двух евреев, какого-то мужчину с дочерью. Отобрали у них сундуки, а там оказались только булыжники. – Смех Эстер перезвоном хрустального колокольчика разносился по пляжу, заглушая шум волн.

Шимон остановился, чтобы полюбоваться ею, и ноги сразу увязли в песке на морском берегу. Эстер тоже остановилась. Нисколько не смущаясь, она заглянула ему в глаза.

Ветер трепал ей волосы, выбивая локоны из кос. У Эстер была очень сложная прическа – две косы, закрученные на висках, удерживали тонкие шпильки из слоновой кости. Порывом ветра с женщины сорвало шелковый шейный платок с вышивкой. Эстер попыталась поймать его, но ветер унес тряпицу с собой. Полы платка трепетали в воздухе, словно крылья бабочки. Женщина вновь рассмеялась. Но Шимон не отвлекся на летящий прочь шарфик. Он засмотрелся на зеленые глаза Эстер, на ее полные розовые губы.

– Разве тебе не кажется, что это смешно? – спросила женщина.

Барух кивнул. Но он не смеялся вместе с ней. Шимон еще не научился этому.

И все же он знал, что Эстер и не ждет от него веселья. Не ждет, что он побежит за ней по пляжу, точно мальчишка.

Они встречались тут и отправлялись гулять у кромки моря – каждый вечер с тех пор, как Шимон решил задержаться в Римини.

Под его пристальным взглядом Эстер покраснела. «Она даже не ждет от меня, чтобы я был счастлив», – подумал Шимон.

Повернувшись, женщина засмотрелась на платок, качавшийся на воде, точно кувшинка, а затем посмотрела на Баруха и с улыбкой пожала плечами, словно показывая, что это не важно.

Эстер хотела пойти дальше, но вдруг Шимон, не раздеваясь, зашел в воду, достал платок и вернулся. Отжав шелковую тряпицу, он передал свою добычу Эстер.

Женщина не знала, что и сказать. Она остановилась в нерешительности, посмотрела на мокрую одежду Баруха, на капли воды, падавшие на песок… и рассмеялась.

Шимон смотрел на нее. Смотрел и думал о том, что смерть каждую ночь ложилась с ним в постель, и от ее черепа веяло ему в лицо разложением. Так было с тех самых пор, как тот мальчишка полностью изменил его жизнь. С тех самых пор Шимон был точно камень, брошенный в пропасть и покатившийся по склону вниз. Камень катился все быстрее, обреченный на вечное падение в бездну. И он ничего не мог с этим поделать.

И в этом падении в пропасть Шимон узнал, что он не такой, как думал раньше. В нем давно уже зрела та самая жестокость, что пугала его в окружающем мире. Шимон узнал, что может убить, не испытывая ни малейших угрызений совести. Не испытывая страха. Ничего не испытывая. Узнал, что может жить без Бога. Более того, может жить Богу вопреки.

Тем временем он прожил в Римини уже почти пять месяцев и снова изменился. Всецело изменился. Вот уже почти пять месяцев он каждый вечер говорил себе, что завтра отправится в путь, но вместо этого оставался. «Но почему?» – Вновь и вновь Шимон задавал себе один и тот же вопрос и не мог найти на него ответа. Не хотел найти ответ, ибо знал, что это вызовет лишь неловкость. Намного проще было каждый вечер притворяться, будто он готов уехать в любой момент. У Баруха был план мести, была важнейшая цель в жизни, и он избегал неприятнейшего ответа на этот вопрос. На вопрос «Почему?».

«Я устал, – говорил он себе вновь и вновь. – Мне нужно отдохнуть».

Но рано или поздно ему придется принять правду. Пять месяцев назад, приехав в Римини, он познакомился с Эстер. Женщиной, чье имя значило: «Я скроюсь». Женщиной, одним именем своим показывавшей, что ей известна истинная история человека, называвшего себя Алессандро Рубироза.

Увидев ее в первый раз, услышав ее голос, голос лучшей из певиц его овеянной легендами родины, Шимон почувствовал облегчение, точно кто-то избавил его от тяжкой ноши. И в то же время на него обрушилась усталость, словно пришлось в тот самый миг признаться себе во всем, что он взвалил на себя. Тогда Шимон смотрел на Эстер, зная, что прощен. Зная, что принят. Эстер не ждала, чтобы он был счастлив. Она даже не требовала от него, чтобы он пытался стать счастливым.

– Пойдемте! – сказала она. – Вы не можете гулять в таком виде, еще простудитесь. – Эстер протянула ему руку.

Шимон отпрянул, уставившись на ее ладонь.

Эстер убрала руку.

«Но она не кажется смущенной», – подумал Барух.

Они вместе пошли к таверне «У Тодески».

Но Эстер не могла оставаться серьезной так долго. Уже через пару шагов она вновь расхохоталась.

– Простите. – Женщина сконфуженно прикрыла рот ладонью, точно маленькая девочка, и со смехом указала на башмаки Шимона. При каждом шаге из них со странным звуком вытекала вода. – Они так квакают, будто у вас полные башмаки лягушек. – Эстер никак не могла отсмеяться. Ее щеки раскраснелись, косы упали на плечи. – Вы не обиделись?