Корабль мечты

– Тебя это не касается. – Меркурио грубо вырвал у него монету из руки.

Одноглазый подался вперед, собираясь вмешаться.

– Нет, – остановил его Скарабелло. – Это его деньги.

Меркурио с вызовом уставился на подручного.

– Теперь тебе лучше держаться от этого парня подальше, – улыбнувшись, сказал Одноглазому Скарабелло. – Ему больше нечего терять.

– Ох уж эта твоя любовь к мудрствованию. – Меркурио отвернулся, собираясь уходить, но в последний момент передумал. – А какое поражение стало для тебя самым страшным? – спросил он у Скарабелло.

Альбинос указал на гнойник у себя на губе:

– Это.

И повалился на землю.

Когда Меркурио втащил Скарабелло в хлев, там воцарилась напряженная тишина. Ланцафам обнажил меч.

– Что тебе здесь нужно? – спросил Исаак.

– Он болен… – Меркурио держал беловолосого под руку.

– И что? – Ланцафам покрепче перехватил меч.

– И то, что тут есть врач, – заявил Меркурио.

– Не для всех. – Капитан приставил острие клинка к горлу Скарабелло. – Этим мерзавцем займусь я. Помнишь Доннолу? – спросил он у беловолосого.

Скарабелло слабо улыбнулся.

– Капитан, вам не нужно… мстить… за него… – едва слышно прошептал он. – Доннола… сам об этом позаботился… – Альбинос притронулся к своей губе. – Это его подарочек… мне… Доннола обрек меня на медленную… и мучительную смерть… не столь милосердную, как от вашего клинка… Позвольте Донноле… убить меня… – Скарабелло тяжело дышал. – Не лишайте его… этой заслуги… – И он потерял сознание.

– Уложи его вон туда, на постель, – приказал Исаак.

– Ты что это, черт побери, удумал?! – возмутился Ланцафам. – Эта мразь убила До…

Все проститутки столпились вокруг них, наблюдая за представлением.

– Мальчишка прав! – крикнул Исаак. – Бога ради, я же врач. Конечно, я буду его лечить!

Глава 72

Слуга вошел в лавку и удивленно осмотрелся. Повсюду – на полу, на прилавке, на стульях – валялись порванные платья. Даже манекен в витрине опрокинулся, и от удара его голова из раскрашенной древесины треснула.

– Я хочу знать, как такое могло произойти! – вопила Джудитта, в ярости, точно фурия, разрывая платья, еще оставшиеся на стойке. – Кто это сделал?!

– Успокойся, к нам в лавку кто-то пришел, – шепнула ей Октавия.

Девушка повернулась, но она, похоже, даже не видела слугу, стоявшего у двери.

– Я хочу выяснить, кто это сделал! – вновь крикнула она.

Джудитту переполняла ярость. С тех пор как она рассталась с Меркурио, она не пролила ни единой слезинки.

Октавия затолкала ее в примерочную.

– Займись им, Ариэль, – бросила она Бар-Цадоку, указывая на слугу.

– Это ты сделала?! – Джудитта тем временем напустилась на швею. – Ты?!

Она показала женщине подол платья. Ко внутреннему шву была прикреплена змеиная кожа.

Швея втянула голову в плечи.

– Джудитта…

– Как ты только могла такое подумать? – упрекнула подругу Октавия.

– В платьях полно осколков стекла, змеиной кожи и вороньих перьев! – Джудитта была вне себя от злости. – В моих платьях! Вся Венеция…

– Вот только не надо преувеличивать. Вся Венеция, надо же! – рявкнула Октавия.

Оглянувшись, она окинула яростным взглядом ошалевшего от всего этого Ариэля.

– Пошевеливайся! – прикрикнула на него Октавия и захлопнула дверь в примерочную.

Торговец, взяв себя в руки, повернулся к слуге.

– Да, что ты хотел?

– Мне поручено забрать платья для благородных дам семейств Лабиа, Вендрамин, Приули, Веньер, Франкетти и Контарини.

– Хм-м… Вот как… – Ариэль в отчаянии оглянулся, но уже через мгновение его озарило. – Погоди здесь! – Он радостно махнул рукой и посеменил в примерочную.

– Это должен был сделать кто-то, кто работает на нас! – Вопли Джудитты доносились до зала лавки. – Кому еще это могло понадобиться?

Торговец закрыл за собой дверь.

– Это мог сделать кто угодно! – орала в ответ Октавия.

– Нет! Платья лежали в мастерской и в зале магазина! Это сделал тот, кто работает на нас! Но почему? Может, наша расчудесная еврейская община не одобряет мою лавку? Может, она настроена против меня? Или против шлюшьего доктора?

Из примерочной, держа в руках объемистый пакет, выскользнул Ариэль Бар-Цадок. Смущенно улыбнувшись, он прикрыл за собой дверь.

– Вот, добрый человек. К счастью, заказ уже упаковали и отложили для вас.

Слуга взял пакет, еще раз обвел взглядом разоренную лавку и ушел.

– Все, мы одни, – объявил Бар-Цадок, открыв дверь в примерочную.

Джудитта стиснула зубы.

– Мы одни. Да, это правда. Мы одни, – повторила она.

Выйдя из лавки, девушка направилась домой. Вот уже несколько дней она сидела там в одиночестве, не отвечала на вопросы отца, не разговаривала с Октавией, почти ничего не ела. И не пролила ни единой слезинки.

Тем временем слуга прошел по соттопортего к мосту над каналом Каннареджо и передал пакет Цольфо.

– Спасибо, Родриго.

– Еврейская девчонка орала, будто ей нож к горлу приставили и вот-вот прирежут, – сказал слуга.

– Да, было б неплохо.

– Что?

– Если б ее прирезали.

– Что она тебе такого сделала?

– Она жидовка. Как по мне, этого достаточно.

Родриго только пожал плечами.

– А что орала-то?

– Да об этом уже вся Венеция знает.

– В смысле?