Корабль мечты

Площадь Сан-Марко раскалилась под лучами палящего солнца. Люди, кряхтя, старались спрятаться в тени ажурных арок недавно выстроенного здания Прокурации. Лето пришло в Венецию нежданным, и жара распространялась по городу, точно заразная болезнь. Воздух, раскаленный и вязкий, опустился на улицы и переулки, мешая дышать. Серое небо источало неестественный, молочно-белый свет. Каналы поменьше почти высохли, и рыбы путались в водорослях, а в грязи на берегу виднелись отпечатки крысиных лап. Стоялая вода воняла гнилью и разложением, вокруг человеческих испражнений вились мухи. Жара ударила и по животным: на улицах валялись мертвые голуби, крысы, чайки, кошки и даже лошади – распухшие тела, задранные к небесам лапы, черви в гнилой, быстро разлагающейся плоти.

Бенедетта сильно потела, но не замедляла шаг. В одной руке она сжимала дорогой кружевной платок, в другой – пропуск, который в эти дни могли заполучить лишь немногие. Проходя в толпе, девушка временами оглядывалась – ей казалось, словно за ней следят. По пути из дворца Контарини ей все время казалось, что в переулках она слышит шаги, будто кто-то старался идти с ней в ногу и останавливался всякий раз, как она замирала на месте. Может быть, патриций послал слугу, чтобы тот следил за ней. Такова уж была природа Контарини – он хотел знать обо всем, что происходит. И в последнее время Бенедетте часто приходилось сообщать ему, куда она идет. Может быть, слуга, сопровождавший ее в Местре к Меркурио, проболтался.

Именно по этой причине Бенедетта час назад вышла из дома, никому ничего не сказав. И по этой же причине она шла переулками, избрав окольный путь, чтобы добраться до площади Сан-Марко. Бенедетта вновь оглянулась, но никого так и не увидела. Пройдя аркады Прокураций, она пересекла площадь, оставила позади собор и дошла до колокольной башни, к подножью которой жались лоточники – тут торговали дровами. Девушка прошла мимо грузчиков, складывавших штабеля дров.

«Я у цели», – подумала Бенедетта. Но почему-то она чувствовала себя неуверенной. И встревоженной. Наверное, все из-за этого кошмарного зноя.

Остановившись в тени штабеля, девушка оглянулась. Земля была усыпана щепками, пахло сосновой смолой. Бенедетта отерла платком пот со лба и декольте, сунула руку в вырез платья, чтобы промокнуть подмышки. Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться и состроить равнодушную мину. Взяв себя в руки, девушка пошла дальше.

В небесах хрипло покрикивали чайки, кружили над Дворцом дожей, гадили на сваи на причале. Бенедетта заметила, что оба стражника перед дворцом смотрят в ее сторону, и почувствовала, как пот стекает у нее по спине и между ног. Подойдя к солдатам, Бенедетта смерила их презрительным взглядом и передала им пропуск, точно поступала так каждый день. Один из стражников, на вид немного старше второго, сломал печать и прочитал документ. Пропуск был подписан Святым как инквизитором и патрицием Контарини (впрочем, про подпись патриция Бенедетта не знала). Стражник поклонился Бенедетте и удивленно спросил:

– Неужели вы пришли сюда без слуг?

– Я не хотела привлекать внимание, – невозмутимо ответила Бенедетта.

Мужчина поклонился.

– Отведи ее милость к еврейке, – приказал он своему напарнику.

Второй стражник тоже поклонился и повернулся, собираясь провести Бенедетту по коридорам темницы. Девушка в последний раз оглянулась на аркады на противоположной стороне площади. Ей все еще казалось, что за ней следят, но и на этот раз она не заметила ничего подозрительного.

Бенедетта догнала стражника, ждавшего ее у входа в подземелье. Когда они спустились в сырой подвал, девушка почувствовала, как стынет пот на ее коже. Ее зазнобило. Они со стражником прошли мимо общих камер. Оттуда доносились крики и молитвы, мерзко воняло человеческими выделениями.

Добравшись до коридора с одиночными камерами, они очутились у мощной двери из темного орехового дерева, укрепленной толстыми железными пластинами. Стражник жестом подозвал солдата с большой связкой ключей, и тот открыл им дверь.

– Оставьте меня с ней наедине, – сказала Бенедетта.

– Как прикажете, ваша милость. – Стражник протянул ей лампаду. – Но будьте осторожны, пол тут скользкий от сырости. К тому же арестанты постоянно обмачиваются от страха.

Второй стражник сунул голову в темную камеру, гадливо поморщился и рассмеялся, пропуская Бенедетту вперед. Девушка взяла лампаду. Темнота впереди казалась непроглядной, в воздухе висел едкий запах, но не мочи, чего-то другого. «Наверное, так пахнет страх», – подумала Бенедетта и заметила, что и сама боится переступать этот порог.

– Она… связана? – спросила Бенедетта у стражи.

– Она не причинит вам вреда, ваша милость, не волнуйтесь.

Бенедетта глубоко вздохнула и вошла в камеру.

Оба стражника тихонько засмеялись за ее спиной.