Корабль неспасенных

В программе модулятора пространства рекреационного отсека было несколько сотен натуральных ландшафтов, но Воронцов предпочитал сибирский лес. Особенно наслаждался настоянными хвойными запахами со звенящими, сладкими нотами трав. Ему нужно было поговорить, да и просто хотелось погулять с Женей.

– По графику у меня криосон. Но теперь не знаю, как поступить.

– Поступай, как правильно, – бросила короткий взгляд Женя. – Наше присутствие не должно влиять.

– Наше? Мы, Евгения Первая?

Понятно, о чем она, но шутка – хороший способ избавится от витающего вокруг них напряжения.

– Забавно, но именно в моем случае «я» – это гордыня.

– Плевать, я с тобой разговариваю, а не с ними. И твое присутствие влияет, тебя невозможно погрузить в сон. Изолировать и снабдить всем необходимым – возможно. Но что произойдет? Кого я тут найду, когда очнусь. Придется повременить. К тому же нужно разобраться с ползущим по нашему следу облаком. Которое вас и подбросило.

Короткий непонимающий взгляд. Конечно, для нее случившееся – прыжок из темноты на свет, а не рождение из космического мусора.

– Могу чем-то помочь?

– Было бы неплохо разобраться с двумя другими малоприятными душами.

– Знать бы как. Марка я слышу словно далекий рокот, и все равно испытываю ненависть. А с Игорем очень сложно, его эмоции оглушают.

– В смысле оглушают?

– Он все время зовет, ищет. Я чувствую его, как какую-то рану. Но там, внутри, все равно нет пространства для нашей встречи. И, когда я там, он меня даже не слышит.

– Ты его любишь? Любила?

Женя остановилась, вынуждая Воронцова обернуться. Стояла, опустив руки в карманы самых обычных прямых брюк. Синтезированных по специальной просьбе. Поза рисовалась несимметричными линиями изгибов и поворотов – очень особенная, ни на кого не похожая.

– Сложно ответить. Себя прошлую я скорее помню, чем чувствую. В прошлой жизни, наверное, да, любила. Верила до последнего, разделяла его убеждения. Думала, Марк лжет, Игорь вмешается.

Она тряхнула головой, будто это поможет раз и навсегда избавиться от стыдных воспоминаний.

– Павел, неужели ты не видишь, что я тоже безумное создание? Живу в каком-то ужасном теле. Сижу в комнате между двумя сверлящими в стены соседями. Одному нужен корабль, другому – я сама. Их желания такие сильные, что стоит потерять равновесие и меня расплющит между ними. Моя личность исчезнет.

– Личность должна быть одна. Или хотя бы одна – главная. Ты должна стать сильнее их.

Она с сомнением рассмеялась.

– Женя, – повторил Воронцов с проникновенной настойчивостью. – Ты можешь и должна стать сильнее этих двоих. Ты уже сильнее. Помнишь, сама говорила, что можешь уходить и приходить по собственному желанию. Значит, имеешь больше контроля над телом.

– Это так, но требует много сил. Через какое-то время устаю и отступаю. Но разговоры с тобой помогают удержаться. А еще имя и прикосновение. Это якорь.

– Якорь?

– Да. То, что держит, не дает разлететься, растворится. Когда слишком много голосов, чувств, мыслей, и… исчезает направление. Понимаешь?

Удивительно, но неповторяющийся узор линий ее лица потерял свою резкость. Единство было не в чертах, а в их скользящем за словами и мыслями танце. В хореографии мимики и эмоций. Хотелось прикоснуться к завораживающему чуду, понять, как оно устроено.

Воронцов не заметил, как наклонился. Внутри опять бродило нечто настойчивое, жгучее и позорное. Короткое движение, и губы легко впечатаются в губы. Она сделает шаг назад и упрется спиной в дерево. А потом…

Он резко отвернулся и быстро пошел вперед.

– Павел, пожалуйста, дайте мне руку, – услышал он напряжённый голос. – Контакт помогает оставаться в реальности, я же сказала.

– С чего вдруг на «вы»? – пробурчал он, плотно обхватил чужие пальцы и потянул вслед за собой.

На дорожке ждала Наиль. Спустилась с цифрового Олимпа и преграждала путь с видом жаждущей крови валькирии. Брючный костюм облеплял миниатюрную фигурку и переливался сталью. Воронцов едва сдержался, чтобы не отрапортовать, что, силовая защита при нем.

– Здравствуйте, Наиль. Я должна попросить прощения, – вдруг произнесла Женя. – За неудобство с нами тремя. Отправились на тот свет, так и не разобравшись друг с другом. А теперь еще и ожили, к несчастью.

Воительница фыркнула, всем видом показывая, что от нее поблажек, даже самых мелких, ждать не стоит.

– Значит, ожили к несчастью? Скажи, мон шер капитан, почему люди способны разглядеть трагедию даже там, где им невероятно повезло?

– Все-таки считаешь, что Женю человеком?

– По трагическому идиотизму – типичный хомосапиенс. И у тебя признаки той же болезни, поэтому ты не желаешь выкидывать ее в космос

Женя вздрогнула, и Вороноцов отчеканил нарочито холодно:

– Мне кажется, мы эту тему окончательно закрыли, Наиль. Ситуация, не подходящая для шуток и быстрых решений.

– Даже не представляешь насколько неподходящая. Только что поступили данные, что нам в траверс идет межпланетный крейсер, держит нас под прицелом сканеров. Оцениваю эти действия как преследование.

Глава 17. Захват