Корабль-призрак

— Так вот, я той ночью вышел во двор и чуть не ослеп — такое было свечение, представляете? Прямо на лужайке перед домом яркое облако. А внутри него — рыболовецкое судно, причем морское. Не такое, которые по Большому Невольничьему озеру ходят, а побольше. Похожие суда промышляют крабов вдоль берегов Аляски. Я лет пять на таком сам работал. Но какое ж тут море? До него отсюда далеко! — Шеклтон закусил куском жареной телячьей печенки, налил, выпил, уже не обращая внимания на рюмку Сабуровой, и продолжал говорить: — На судне светят прожектора, рыбаки стоят на палубе, но все словно застыли как неживые. Я себе думаю, какая же сила перекинула корабль из Тихого океана через Скалистые горы и горы Маккензи? Не чудится ли мне все? Но я вам честно говорю, тогда подумал, что это не бред. Мне стало очень страшно. Ведь живу я вдали от всех. Хоть я и выпивший был, но за руль вскочил и поехал. Меня на дороге остановили те самые янки, ехавшие на микроавтобусе. Они, видать, заметили, что я неуверенно как-то по дороге рулю. Стали уговаривать, чтобы вернулся, не то, мол, в аварию попаду. Поехали мы вместе. Никакого судна во дворе, конечно, уже не было. Янки те надо мной смеются, говорят, что мне все показалось, пить меньше надо. — Эндрю налил себе еще, залпом выпил, и голос его вдруг стал таинственным: — Но потом я там кусок сети нашел. Здоровьем своей матушки клянусь, что это правда. Я к той сетке не притрагивался, только засыпал ее землей, и все! — Эндрю наклонился к Сабуровой и заявил: — Я хоть сейчас могу показать, где она у меня закопана. В надежном месте!

В этот момент в бар вошел мужчина в черной куртке, похожей на военную униформу. Но никаких знаков отличия на ней не было.

— Это один из тех янки, — прошептал Банерджи, стараясь не привлекать к себе внимания.

— И не уговаривайте меня, мэм, — вдруг сказал Эндрю изменившимся тоном. — Ничего я не знаю, мало ли что спьяну померещится, и выпивку свою заберите! Не дают рабочему человеку в чувство прийти перед трудовой вахтой! — Шеклтон не доел яичницу, не допил виски, встал и направился к выходу. — Моника, а Леандра дома? — спросил он у светленькой барменши.

— Да, наверное. Ее «Додж» стоял там.

— Пойду-ка навещу подружку, — громко сказал Эндрю и, не попрощавшись ни с Банерджи, ни с Сабуровой, вышел из бара.

За ним внимательно следил янки.

Сабурова достала из сумочки мобильник и начала набирать сообщение. Буквы на клавиатуре чуть плясали не только от выпитого виски.

Вскоре Сабурова рассказала Коле и Толику обо всем, что с ней произошло в Форт-Симпсоне.

— Ясно, что благотворительный дом для стариков, выживших из ума, это только прикрытие, — подытожила она. — На самом деле на этом участке располагается какой-то тайный полигон. Местных жителей туда не пускают. Повсюду дежурит охрана под видом санитаров, которые якобы сторожат сбрендивших дедушек и бабушек.

— Ну да, идея хорошая, — согласился Зиганиди. — Родственники якобы прячут от чужих глаз своих стариков, поэтому у персонала есть жесткая инструкция никого не подпускать.

— А по ночам другое подразделение этих охранников занимается непосредственно своими опытами, — продолжала рассказ Сабурова. — Местные говорят, что по ночам иногда видны какие-то световые сполохи. Электронные помехи такие, что временами отказывает мобильная связь, нарушается телетрансляция. Однажды по всему небу прошлось огромное свечение вроде северного сияния. Молнии били, но не с неба, а с земли в облака! Еще тут бесследно пропала какая-то экспедиция. Кстати, тот таксист-индус, который меня подвозил, обещал свести нас с еще одним человеком, который может кое-что рассказать.

Прошло примерно десять минут. В тишине ночи они длились бесконечно. Наконец вдоль стоянки проехало такси. Однако оно не остановилось, а скрылось за поворотом.

— В чем дело? — забеспокоился Толик.

— Что с ним? — Сабурова тоже недоумевала.

— Давайте подождем, — резко сказал Зиганиди.

Прошло еще минут пять, и в боковую дверь джипа кто-то тихо постучал.

— Это кто? — довольно резко спросил Коля.

— Банерджи, — ответил индус.

— Давай в машину.

— Нет, лучше вы выходите. Мы сейчас пешком пройдем к рыбаку. Только молча, не разговаривайте! Давайте все за мной.

Компаньоны дружно, но тихо покинули машину. Банерджи рукой показал, чтобы все следовали за ним.

Индус великолепно ориентировался в белесом сумраке летней северной ночи. Он повел боевых пловцов и бывшего десантника по известной ему тропинке, проложенной в кустарнике, вышел на берег и двинулся вдоль кромки суши. Стояла тихая, ясная, но зябкая ночь. Даже озеро напоминало холодное стекло.

— Видите дом? — шепотом спросил Банерджи и показал рукой на постройку, темнеющую вдали. — Там живет старик Шеклтон. Он хотел вам кое-что рассказать.

Пробираясь сквозь прибрежную растительность, переступая скользкие от сырости валуны, Банерджи и его спутники вплотную подошли к высокому деревянному забору. Они двинулись вдоль него и вышли к воротам, покрашенным в черный цвет. Как только люди оказались перед ними, створка бесшумно откатилась.

— Он нас увидел, — сказал Банерджи. — Прошу сюда.