Корабль Рима

Еще один карфагенянин пал под ударом меча центуриона, и Септимий услышал голос своего опциона Друза, выравнивавшего фланги клина. Септимий продолжал наступать в центр вражеского строя, стремясь расчистить плацдарм, который позволит выстроиться в боевой порядок. Ставка была высока. Клин способен ошеломить врага и замедлить его ответ, но узкое острие такого построения ненадежно и подвергается вражеским атакам с двух сторон.

Сквозь шум боя Септимий различал команды карфагенян. Их командир с бранью набросился на солдат, стремясь остановить наступление римлян. Центурион почувствовал изменения в рядах врага еще до того, как они стали заметны, — задние ряды двинулись вперед, чтобы остановить пятившуюся первую шеренгу.

— Боевой порядок! — скомандовал центурион за мгновение до того, как напор карфагенян передался первому ряду.

Стена из сомкнутых щитов образовала полукруг, защищавший место высадки.

— Держать строй!

Легионеры ответили на приказ боевым кличем. Не имея возможности продвигаться вперед под напором превосходящего по численности противника, они будут оборонять свои позиции — не отступая, не отдавая ни пяди отвоеванной у врага палубы. Теперь все зависит от их стойкости. Тот, кто дрогнет первым, будет уничтожен.

* * *

— Сбросьте их в море! — взревел Гиско, когда первая атака римлян была остановлена.

Со своего места в задних рядах он видел, как попятились его солдаты под напором врага. Адмирал был взбешен и, почувствовав приближение паники, ждал первых признаков отступления. Молодой солдат повернулся спиной к битве, и секундное колебание стоило ему жизни — Гиско пронзил мечом его грудь.

Переступив через распростертое тело, адмирал проложил путь в первые ряды сражавшихся. Халил и личная охрана следовали за ним, пока все не оказались прямо перед острием римского клина. Громкие команды и само присутствие Гиско подавили первые ростки паники, и карфагеняне с новой силой обрушились на врага. Адмирал смотрел, как римляне перестроились, выставив перед собой кажущуюся непробиваемой стену из щитов. Скользнув взглядом по боевому порядку врага, он без труда обнаружил нужного человека в самом центре — высокий рост выделял его среди остальных. Гиско повернулся к Халилу, чтобы указать на центуриона, но нубиец уже сам заметил цель.

Адмирал повторил приказ к наступлению, и карфагеняне бросились вперед. Движение позволило Халилу пробиться в первую шеренгу наступавших солдат. Через несколько секунд он сможет атаковать центр вражеского строя — свою цель, римского центуриона.

* * *

Аттик, стоявший на баке «Аквилы», не обратил внимания на стрелу, вонзившуюся в его гоплон. Когда Септимий перевел своих людей через «ворон», капитан осознал всю сложность задачи, стоявшей перед легионерами. Враг имел как минимум двукратное численное превосходство, и карфагеняне, оправившись от первой растерянности, будут яростно защищать свою квинквирему.

Исход боя висел на волоске, и Аттик собрал на баке лучших воинов из своего экипажа. Эти двадцать человек, ветераны бесчисленных сражений и стычек с пиратами, стоически наблюдали за ходом битвы. Восемь матросов Аттика умели обращаться с луком, и теперь они старались нейтрализовать карфагенских лучников, одновременно высматривая цели на палубах «Мелкарта». Увидев, как еще один легионер пал под ударами врага, Аттик подавил желание броситься к «ворону». Ни капитан, ни его люди не знакомы с тактикой легионеров, и они лишь нарушат строгий порядок боевого построения. Если карфагеняне прорвут строй, начнется рукопашная схватка, и только тогда Аттик введет в бой своих людей.

* * *

Септимий негромко выругался, почувствовав свежий напор на стену из щитов, и выдвинул плечо вперед, чтобы противостоять новой атаке. Его гладий нашел щель между щитами и устремился вниз, целясь в пах невидимого врага. Меч соприкоснулся с плотью, и Септимий повернул лезвие — послышался крик боли, и еще один карфагенянин упал под напором римлян. Центурион выдернул окровавленный меч, а затем снова отправил его в промежуток между щитами — калечить и убивать.

Плечи и руки Септимия болели. Физическое напряжение схватки начало сказываться на легионерах. В сухопутном сражении три линии боевого порядка, или триплекс эсиес, обеспечивали смену первой линии и позволяли солдатам передохнуть, прежде чем снова вступить в бой. У полуманипулы на палубе карфагенской галеры такой возможности не было. Легионерам приходилось сражаться до конца. Здесь все решали выносливость, воля и мужество.

Услышав хриплый боевой клич, Септимий остановил свою руку с мечом, готовую нанести следующий удар, — инстинкт воина призывал к осторожности. На щит легионера слева от него обрушился удар такой силы, что солдат потерял равновесие, и в сплошной стене из щитов образовалась брешь. Легионер следующей линии тут же нанес удар в открывшийся промежуток, но его меч отбили, явно ожидая атаки. Септимий крикнул Друзу, чтобы тот закрыл брешь — сам он не мог броситься на помощь легионеру слева, не обнажив фланг того, кто занимал позицию справа от него.