Кораблекрушения Тихого океана

8 января 1813 года вскоре по захождении солнца увидели влево высокий берег, по счислению и заключениям Калинина, основанным на астрономических наблюдениях, в полдень сего числа взятых, долженствовавший быть мысом Эджком. Берег открылся точно таким образом и в самое то время, как ожидал Калинин, и потому он, в полной уверенности, что наблюдения его были верны, не хотел упустить тихого попутного ветра и решился, пользуясь оным, плыть в продолжение ночи в Ситхинский залив, чтоб быть готовым тотчас по рассвете войти в порт Новоархангельск. Наружный вид берега, знакомый Калинину по прежнему его здесь плаванию, уверил его еще более в точности счисления; он нимало не сомневался, что видит гору Эджком, по положению коей определив курс, оставался покойным. Ветер дул умеренно, и корабль шел от 3 до 4 миль в час. Ночь была довольно темна, но позволяла увидеть берег на таком расстоянии, что без всякой опасности можно было от него отворотить, ибо он в сем месте чист и приглуб.

В полночь они видели берег и продолжали идти тем же курсом; наконец, когда нашла пасмурность с дождем и закрыла берега, Калинин и тогда велел продолжать тот же курс.

Трудно изъяснить причину, которая в это время руководствовала Калининым. Он поступил против всех правил морского искусства, и тем более в Ситхинском заливе, где находится много камней наравне с водою и подводных, и есть довольно сильный прилив, действующий неправильно; следовательно, одни только опытные местные лоцманы, коих здесь вовсе нет, могут принимать в соображение действие течений. Все сии обстоятельства, конечно, были известны Калинину, и потому, я думаю, что весьма худое состояние, в котором находился корабль, заставило его отважиться на столь опасный и при лучших обстоятельствах неблагоразумный поступок; он боялся, что если крепким ветром отнесет их опять от берегов, то они должны будут погибнуть в море, и для того решился во что бы ни стало не упускать благоприятного ветра, позволявшего ему войти в желанный порт.

Часа за два до рассвета (9 января) отчаянный голос с бака: “Земля вплоть перед носом!” сначала произвел страх, а потом замешательство по всему кораблю. Все кричали, бегали, суетились; все хотели управлять, советовать. Словом, произошел величайший беспорядок, какой обыкновенно при опасных случаях бывает в обществах, где нет единоначалия и подчиненности. Сперва хотели отворотить, но не знали, в которую сторону, и потому решились бросить якорь, которого канат в несколько минут весь высучило, ибо в испуге и второпях позабыли пристопорить его как должно. После сего несчастия понесло корабль к берегу: экипаж пытался поворотить его, чтоб отлавировать от опасности, однако же без успеха: он стал на каменья вблизи огромного, неприступного утеса. Когда это случилось, ветер дул от запада очень умеренно, но вскоре после того на самом рассвете начал усиливаться и в самое короткое время рассвирепел чрезвычайно.

Между тем на корабле, как офицеры, так и из нижних чинов те, которые были посмелее и побойчее других, “умничали” и хотели повелевать, всякий по своим понятиям и на свой лад. Срубили мачты; это было нужно и сделано по-морскому. Насажали людей в баркас и хотели спустить оный на воду: это также иногда удается, когда делается порядком, без замешательства и при умеренном волнении. Но теперь, на несчастие экипажа корабля “Нева”, волнением баркас был залит, и несколько человек на нем потонуло, в том числа женщины и дети. Сделали плоты из запасных стеньг, реев и других деревьев, хотели на них искать своего спасения; но плоты сии разбило и разнесло волнением.

Других средств экипаж не испытывал, доколе около полдня волны не стали ломать корабль на части, а вскоре, совсем сокрушив его, и поглотили. Тогда всякий ухватился, кому за что случилось, и искал своего спасения на корабельных обломках. Но бурун, или прибой, у берега был столь велик, что многие из бедствующих, приплыв благополучно к берегу, были избиты волнами об утес и каменья или ушиблены членами корабля и замертво выкинуты на берег, а некоторые от сильных ушибов и ран даже лишились жизни. В числе сих последних находились Борноволоков и Калинин; но прежний командир корабля лейтенант Подушкин спасся: он замертво был выкинут на берег и приведен в чувство попечением своих товарищей. Некоторые же, спасшись при кораблекрушении, умерли уже на берегу. Из числа служителей и пассажиров корабля “Нева” остались в живых только двадцать пять человек, все остальные погибли при кораблекрушении.