Корабли, уходящие в завтра

– И что? Эту дорогу никогда не перекрывали? Вы не промокали без зонта под дождем? Подумай, сколько различных повторений ты можешь вспомнить?

Юра задумался, было видно, что ему, в какой-то момент, даже стало страшно. Видимо он начал догадываться о том, что произошло, но поделать с этим ничего не мог. Так случается каждый раз, когда человека спрашивают о чем-то, он быстро дает ответ и останавливается. После этого мозг перестает тормошить области памяти, поскольку ответ уже найден, но стоит заставить думать нелинейно, попросить уточнений там, где их нет и начинается паника.

Любой человек может вспомнить, как он ходит по одному и тому же маршруту, как он просыпается и ест что-то на завтрак и даже как он сам готовит еду. Если все это было в реальности, если он и правда ходил изо дня в день на работу, то ему не составит труда напрячь мозг чуть сильнее и вспомнить как он ходил в солнечный день, как ходил под дождем и даже в разное время года. Но если вдруг, человек никогда этого не делал, но ему про это рассказывали, то он сможет вспомнить только один и тот же момент. Ведь он пересказывает то, что ему рассказали, а рассказ не может содержать много различных вариантов, он один.

– Юра, ты помнишь что-то еще? – теребил парня за плечо Карл, видя, что он чрезвычайно напуган и смотрит в одну точку.

– Карл, Карл! – крикнул я. – Оставь парня, пусть отдохнет, быть может, что-то и получится. Юра, мы пока тут посидим, а ты… Подумай, отойди от понятого, расслабься как-то… В общем мы пока тебя не будем теребить, хорошо?

Юра повернул ко мне голову и в глазах у него появились слезы.

– Я что, не настоящий? Меня никогда не было?

– Ты настоящий, с этим проблем нет. Вот память у тебя, скорее всего подделка, но ты не переживай, на Земле и не такое видели.

– Меня будут лечить? – испугался Юра.

– Нет, лечить тебя никто не будет, но обследовать, боюсь, придется. – сказал я правду как есть, не ходя вокруг да около.

– А если я кого-то убил? Или какой-то диктатор и мне стерли память из-за этого?

– Диктатор в пятнадцать лет? – удивился Карл. – Лично я буду гордиться знакомством с тобой, в таком случае. Но боюсь, все окажется намного прозаичнее.

Юра больше не говорил ни слова, а только сидел и тихонько ковырял пальцами поверхность стола, словно стараясь отцарапать что-то прилипшее.

– Я пойду, полежу немного, ладно? – попросил Юра и, не дожидаясь ответа, медленно встал и отправился наверх, в жилой модуль.

Карл выждал несколько секунд и тоже начал вставать, чтобы отправиться следом, но я его остановил.

– Оставь, Карл, не надо. Вены он резать не будет, не тот случай, а надоедать сейчас не стоит.

– Да я что, я ничего, просто приглядеть думал… – проворчал навигатор и плюхнулся в кресло, что-то изучать на планшете.

Я тоже взял планшет и открыл наш курс, дабы посмотреть, насколько успешно движется корабль. Судя по данным компьютера, выходило, что мы скоро войдем в первую разгонную зону. Наша мнимая скорость подходила к отметке скорости света, а следовательно время начало свой разбег. Через несколько часов мы перевалим эту отметку и мир вокруг нас закружится ярким хороводом огней, словно кому-то станет скучно смотреть на то, как мы летим десятки лет и ничего не происходит и он включит перемотку.

Большую часть жизни космолетчики проводят в таком темпе, перематывая самую скучную ее часть, однако, если рассматривать веселую часть как то, что произошло уже дважды на космодроме, то лучше уж смотреть скучную. Я не гожусь в герои, мне не нравится ходить с пулеметом наперевес и честно скажем, я не уверен, что смог бы расстрелять тех ребят, что целились в меня у самого корабля. Может быть, и смог, а может и нет и очень хорошо, что мне не довелось это проверить.

Курс был странным, но каким-то красивым, что ли. Он весь состоял из дуг, отмеченных пунктиром и поворачивая карту в трех измерениях, можно было заметить, что корабль уходил штопором к самому Солнцу. Быть может так и должно быть, как лист падая с дерева никогда не летит по прямой, а кружит в потоках воздуха? Наш корабль это, само собой, не лист и двигателю придется потратить немало энергии на развороты, но, судя по всему, оно того стоило.

Десять лет! Это много, для команды из трех человек, которая способна преодолевать такие огромные расстояния, невзирая на быстротечность обычной жизни. Там, за непробиваемой оболочкой корабля находятся миры, сотни миров, которые сейчас ускоряются. Мы всего лишь включили двигатели, а у них ускоряется бег времени, сутки сменяются часами, а затем и секундами. Если бы мы могли получать информацию во время полета и наблюдать за жизнью на планете, мы бы увидели, как день и ночь начинают моргать словно стробоскоп. Движения людей исчезли бы, поскольку они бы двигались быстрее пули выпущенной из винтовки.