Корах. Роман о времени

– Однако, по зрелом размышлении, мы пришли к выводу, что дело обстоит гораздо серьезнее. Иврим можно встретить во многих областях царств, главным образом в крупных центрах, таких как Город Весов, Фивы, Мемфис, Питом. В основном они промышляют торговлей, но некоторые весьма продвинулись в нашем обществе и даже занимают государственные посты. Мы считаем, что внедрение иврим зашло слишком далеко. Что, если в Египет вновь вторгнутся враги? Иврим могут оказаться сильнее и многочисленнее нас. Они примкнут к неприятелю, будут воевать против нас, и, не ровен час, покинут страну. Мы сильно обеспокоены таким возможным развитием событий. Поэтому, следуя совету наших жрецов и звездочетов, мы решили пригласить мудрейших и достойнейших из-за пределов священных царств, дабы узнать их мнение по этому вопросу.

Фараон сделал паузу и обвел взглядом присутствующих. Итро слегка скользнул глазами по лицу полубога, сумев уловить хитроватый прищур. Тот явно чего-то недоговаривал, по всей видимости, оставляя про запас некие важные сведения, которые он не хотел раскрывать, прежде чем услышит реакцию на свои слова.

Итро добросовестно пытался вникнуть в смысл сказанного, однако выходила какая-то путаница. Было не вполне понятно, чего именно боится фараон. Итро слышал о племени, явившемся из Ханаана и расселившемся в земле Гошен. С некоторыми представителями этого странного народа ему даже приходилось встречаться по делам торговли. Как правило, это были люди учтивые, честные и хорошо знающие свое дело. Особенно его заинтересовало необычное племенное божество, которому они не то, чтобы поклонялись, а словно бы находились с ним в неких деловых отношениях. Одного из купцов Итро подробно расспросил об их диковинном боге. Тот поведал ему о давних предках, величаемых у них в народе патриархами или праотцами, с которыми их Бог некогда заключил договор. Это соглашение иврим называли Заветом. Завет был установлен с каждым из трех праотцов с учетом их индивидуальных качеств, и ему наследовал весь народ. Сами себя иврим называли коленами Израиля. Этим именем был наречен патриарх Иаков, в незапамятные времена целую ночь сражавшийся с вставшим на его пути ангелом.

Итро вспоминал рассказ еврейского торговца, пытаясь понять, чем могла быть вызвана немилость фараона, и что означали его противоречивые опасения.

“Зачем мирному народу, – думал Итро, – живущему в достатке и вносящему немалый вклад в благосостояние страны, примыкать к некоему гипотетическому врагу, воевать против египтян, а затем уходить из этого центра цивилизации непонятно куда?”

Было известно, что из Египта не бежали даже рабы. Складывалось впечатление, что фараон озвучивает запутанные доносы, поступающие от всевозможных должностных лиц и явно имеющие целью, руками верховной власти расправиться с неугодным племенем. Смешавшись в царственной голове, они вылились на присутствующих неким тогу-вавогу. Это понятие Итро тоже почерпнул у своего знакомого купца: оно означало первобытный хаос мироздания, в котором нет ни логики, ни правил, а все подчинено лишь бессмысленному и беспорядочному движению.

Слушая фараона, Итро пытался восстановить в памяти то немногое, что он усвоил касательно людей земли Гошен.

“По словам купца, – припоминал он, – Бог их народа невидим, не предстает в виде идола и вообще не имеет никакого мыслимого образа. Он един, вездесущ, всесилен, и нет таких слов, которыми можно было бы описать его всецело.”

Идея единого бога уже тогда увлекла Итро, и он много думал об этом. В мире, где согреваемое теплым дождем язычество прорастало из-под земли подобно финиковым пальмам, где идолопоклонство было настолько же естественным, как ежедневная трапеза, в этом пестром мире бурлящей жизни зарождалось нечто совершенно новое, то, к чему не привыкли, то, что грозило вытеснить идолов и божков, заменив их разнообразие единым универсальным законом.

Еще свежа была память об опальном фараоне предшествующей династии, называвшем себя сыном Атона, верховного божества, и перевернувшем тысячелетнюю религиозную традицию Египта.25 Итро сопоставлял знания, ушедшие с тем великим владыкой, и эти новые сведения, почерпнутые из бесед с торговцем.

“С одной стороны, – рассуждал Итро, следя за мыслью фараона, – бог иврим племенной, их собственный, как и у множества других больших и малых народов. С другой стороны, Он предстает творцом неба и земли, создателем всего сущего. Иврим верят в Его исключительность и целостность. Мало того что верят, они убеждены в этом и соблюдают с Ним договор.”

Итро подумал, что едва ли ему знаком другой пример подобного сотрудничества человека с божеством. Он долго пытался припомнить еще одну идею из слов торговца, изящество которой привело его тогда в восхищение. Наконец, его осенило: