Коранические сказания

Полемический характер носит утверждение, что рассказ о Йусуфе — «из рассказов про скрытое, которое Мы внушаем тебе» (12:102/103). Это означает, что такая форма рассказа ниспослана Богом, и потому не может быть никаких упреков от «людей Писания» по поводу ее неточностей и недостоверности[98]. Такой заранее данный ответ на еще не прозвучавший упрек тоже показывает, что история была известна и возражения предполагались.

Коран дает та’виль — толкование глубинного смысла известных событий. Само это слово употребляется именно в суре «Йусуф», и именно оно стало потом техническим термином для особых мистических комментариев к Корану, претендующих на постижение сокрытого и мало кому доступного истинного смысла священных текстов.

«Мораль» излагаемой истории в Коране сильно подчеркнута и особо выделена. Рассуждения, формулирующие «идейную направленность» рассказа, иногда нарочито вплетены в повествование. По поводу почти каждого эпизода сообщается, что так предопределил Аллах ради возвышения Йусуфа. Размеры таких морализующих сентенций нарастают по мере развития сюжета. Например, после фразы о том, как Йусуф был принят в дом вельможи, сказано: «И так Мы утвердили Йусуфа на этой земле и чтобы научить его толкованию событий. Аллах победно завершает Свое дело, но большая часть людей не знает!» (12:21).

Знаменитое толкование сна в темнице оказывается не столько ступенькой к освобождению, сколько поводом для длинного рассуждения о могуществе Аллаха. Проповедь о необходимости во всем полагаться на Аллаха произносит Йа‘куб, отправляя в Египет младшего сына. Конечный же аккорд та’виля — завершение истории Йусуфа, когда он, принимая родителей в Египте, толкует свой детский сон и объявляет, что он сбылся благодаря воле и делу Аллаха.

Вставки-разъяснения прямо связаны с Мухаммадом. Они должны подчеркнуть неизбежность торжества всякого пророка Аллаха, как древнего, так и нынешнего. Вопреки кажущимся неудачам и гонениям пророк всегда побеждает, пройдя через отчаяние и трудности. Именно отчаяние часто овладевало Мухаммадом в последние годы его жизни в Мекке. Себе и другим он объяснял, в частности и через коранические рассказы, что все неудачи — лишь шаги к победе.

Кроме этой главной и сознательной параллели в истории Йусуфа есть и другие важные аллюзии на жизнь Мухаммада.

Как и против Мухаммада, против Йусуфа выступают его сородичи — родные братья готовы его убить. Этот мотив враждебности ближайших родственников очень близок психологическому настрою Мухаммада накануне хиджры. В совете одного из братьев изгнать Йусуфа в «далекую страну» иногда видят аллюзию па вынужденный отъезд части мусульман в Эфиопию (12:8-9)[99]. Я думаю, что аллюзия здесь шире и связана не с конкретным фактом, а с важным психологическим аспектом всей деятельности Мухаммада — отчуждением от сородичей, приведшим к хиджре. Праведника и пророка Йусуфа не просто гонят. Его замышляют убить, как хотели убить и Мухаммада. Как и Мухаммада, его спасает покровительство Аллаха, а мотив этот входит в комплекс мотивов, как бы призванных оправдать хиджру.

Как пророчество о будущем звучит и другой мотив. Возвысившийся Йусуф прощает своих братьев и возвышает их. Точно так же Мухаммад после победы над Меккой простил и возвысил курайшитов. В мекканской суре, каковой является сура «Йусуф», этот мотив звучит как предложение компромисса, обещание не забывать своих корней. Это тоже важная сторона психологического настроя Мухаммада. Он ощущал за разрывом собственное желание будущего примирения. Последующее его благоволение к курайшитам вызвано не просто политической и экономической логикой, но и личностными моментами.

Другой мотив истории Йусуфа, созвучный переживаниям Мухаммада,— слабость пророка перед соблазнами. Йусуф обращается к Аллаху за помощью, когда чувствует, что ему не устоять: «Если Ты не отведешь от меня их козней, я склонюсь к ним!» (12:33). Это —живое чувство реального пророка. Мухаммаду тоже приходилось «склоняться», идти на компромиссы, о которых он потом жалел, от которых отказывался. Так было, к примеру, в случае, когда он признал божественную природу дочерей Аллаха — Аллат, Манат и аль-‘Уззы, но затем Аллах объявил, что такое решение было внушено Шайтаном, слова об этом были «вычеркнуты» из Корана.