Корделия

— Весьма интересный и полезный очерк, заслуживающий самого пристального внимания. Но главы о землеройках позволяют провести аналогию с человеком.

— Это неоценимый вклад в новейшую теорию эволюции, — перебил мистер Пирсон, доставая пенсне. — Я взял на себя смелость послать экземпляр вашей книги мистеру Гексли, с которым меня связывает нечто большее, нежели шапочное знакомство.

— Ах, мистер Гексли, — сказал дядя Прайди, то хмуря, то разглаживая брови. — Это в высшей степени странно. Нет, юная леди, не уходите, пожалуйста. Куда это запропастился мой кулек с конфетами? Ах, вот он. Должен ли я понимать это так, что вы говорите серьезно? Будьте добры, повторите еще раз. Угощайтесь. Что-то я вас не совсем понимаю.

Они повторили, а дядя Прайди меж тем пощипывал свою эспаньолку и шуршал кульком. Время от времени он бросал взгляды на Корделию: верит ли она?

— Если позволите, сэр, — сказал мистер Грабтри Пирсон, надевая пенсне, — мне хотелось бы записать кое-какие биографические сведения, чтобы я мог упомянуть о них в своих статьях. Я бы также почел за величайшую честь побывать в вашей лаборатории, чтобы описать ее…

— У меня нет никакой лаборатории, — заявил дядя Прайди.

— Ну, может быть, вы ее как-то иначе называете… В общем, то помещение, где вы работаете. Как вы начинаете процедуру вивисекции?

Прайди вытащил огромный складной нож.

— Я точу его при помощи обыкновенного корунда. Удобная вещь, знаете ли: напильник, штопор, буравчик, отвертка. Единственное, для чего он не годится, это для гравировки надписей на камине. У моей племянницы есть для этого специальные инструменты.

— Вы работаете дома, сэр?

— В спальне. Это очень удобно. Когда один из моих маленьких друзей умирает, я кладу его на умывальник и препарирую. Видели когда-нибудь чучело крысы? Я учился на дохлой серой крысе по имени Лорд Палмерстон. По окончании работы она выглядела как живая. Я поставил ее на комод, однако очень скоро она начала вонять. Пришлось выбросить. До сих пор не понимаю, что я сделал не так. Так вы приехали из Лондона?

— Да, сэр, сегодня утром. Мы узнали ваш адрес у издателя. Переночуем в вашем городе, а завтра вернемся в столицу. Мистер Фергюсон, нет ли у вас подходящего фотопортрета?

— Однажды в молодости — мне было двадцать с чем-то — я провел несколько дней в Лондоне. Ничего особенного. Все жители имели такой важный вид, будто они сказочно богаты, — страшно подступиться.

— Фотография, дядя Прайди. У вас есть фотография?

— Нет, юная леди, иначе я бы так и сказал. Но зачем им мой фотопортрет? Дело ведь не во мне, а в мышах.

Корделия попросила принести чай, и все уселись за стол.

Профессор Саймон и мистер Пирсон вели себя все так же почтительно, а дядя Прайди отрешенно, но с огромной скоростью поглощал пирожные, время от времени бросая косые взгляды на Корделию.

Пришла тетя Тиш и была страшно недовольна, что ей не сказали о посетителях, иначе она бы переодела блузу.

Корделии пришлось уговаривать гостей остаться поужинать: она не желала слушать никаких отказов. Ей очень хотелось, чтобы с ними познакомились мистер Фергюсон и Брук. К тому же сегодня четверг — в этот день их обычно навещал мистер Слейни-Смит.

* * *

Вернувшись домой, мистер Фергюсон с Бруком обнаружили, что двери гостиной распахнуты настежь и у них гости. Мистер Фергюсон отдал шляпу поспешившему навстречу Холлоузу и размашистым шагом вошел в гостиную.

— Это мой брат, — представил его Прайди. — Профессор Саймон из Лондонского чего-то биологического. Мистер Пирсон Грабтри. Они…

— Профессор Саймон, — задумчиво произнес мистер Фергюсон. — Кажется, я слышал это имя… — они обменялись рукопожатием. — Мистер…

— Грабтри Пирсон.

— Да, разумеется. Слышал, слышал. Как это любезно с вашей стороны. Вас прислала мадам Вогэн? Кажется, вы мне не писали?

— Нет, это был душевный порыв.

— Корделия, надеюсь, вы оказали джентльменам подобающий прием? К сожалению, я сам задержался: дела, дела. Давно вы здесь?

— Около двух часов. Ваша невестка — не так ли? — пригласила нас к ужину, и…

— Замечательно. Надолго в наш город?

— Всего на одни сутки.

— Весьма польщен визитом. Мой сын, мистер Брук Фергюсон. Поэт. Я счастлив, что вы решили провести вечер с нами… Это тем более удачно, что сегодня четверг и мы ждем в гости моего ближайшего друга, выдающегося биолога…

— Вы тоже биолог, мистер Фергюсон? Неизвестные таланты…

— Лишь в той мере, в какой таковым является всякий здравомыслящий современник, — мистер Фергюсон смахнул с сюртука пылинку. — Мы внимательно следим за всеми открытиями и выводами ученых. Сам же я, как вы могли слышать, занимаюсь крашением тканей. А также являюсь акционером текстильных фабрик Уоверли.

— Да? — вежливо произнес профессор Саймон и повернулся к дяде Прайди. — По-видимому, скромность — ваша фамильная черта. Мы получили огромное удовольствие…

— А вот и мистер Слейни-Смит, — сказал мистер Фергюсон. — Тот самый биолог, о котором я говорил.

— Не припоминаю. Он…

— Блестящий ученый, хотя и убежденный атеист.