Корделия

– Из меня мог бы выйти отличный хирург. Но, поскольку это не удалось – начал резать мышей. Разумеется, дохлых… Что вы сказали? Я иду с вами.

– Спасибо, что познакомили меня с вашей книгой, дядя Прайди.

– А, ерунда. Я подарю вам экземпляр, когда она будет опубликована. А Слейни-Смиту – дудки. Фредерику – может быть, если он откажется от своих ересей.

Глава XIII

Бруку понадобилось на неделю уехать в Олдхэм. Корделия просилась с ним, но мистер Фергюсон воспротивился, сказав, что она нужна ему дома.

С отъездом Брука у нее и впрямь прибавилось забот. Однажды мистер Фергюсон взял ее на фабрику и более подробно познакомил с производством. Вопреки желаниям Брука, и не особенно интересуясь ее собственными, он неукоснительно претворял в жизнь свои далеко идущие замыслы.

В этом прекрасном, теплом июне сад стал бальзамом для ее измученной души. Там росли розы и персики, а в оранжерее – малина и ежевика. После вечной и неизбежной грязи на улице перед мастерской отца Корделия от души наслаждалась маленьким раем и все свободное время проводила там, особенно после ужина, когда у Фарроу с Боллардом кончался рабочий день и ей никто не мог помешать. Там она находила отраду в уединении.

В восемь часов, когда солнце почти село, Корделия срезала несколько роз "Слава Дижона" и, вдохнув их аромат, пожалела, что цветы недолговечны. Вдруг неподалеку хрустнула ветка, и она увидела человека, который только что вошел через калитку в дальнем конце сада и направлялся к ней. Стивен!

Корделия замерла с букетом роз в руках. Она не смела дышать и только наблюдала, как он приближается. На лице Стивена были написаны обида и отчаяние.

– Почему вы меня избегаете?

Корделия промолчала.

– Неужели нельзя хотя бы изредка встречаться?

– Кто-нибудь знает, что вы здесь?

– Нет. Я перелез через наружный забор.

Корделия оглянулась.

– Пойдемте.

Она увлекла его в укромный уголок между оградой и оранжереей. Сад не просматривался из дома, но здесь их не увидел бы даже вошедший в него через калитку.

Стивен впился жадным взглядом в лицо Корделии, а когда она опустила голову, стал любоваться ее чудесными, густыми волосами и фигурой в платье из белого муслина. За темными, пушистыми ресницами вспыхнули огоньки.

– Почему вы меня избегаете?

– Неужели не понятно?

– Понятно – что у вас нет сердца.

– Есть…

– Неужели между нами все кончено?

– …Да.

– Потому что я вам безразличен?

– Вы так думаете?

– Неужели вы чувствуете к Бруку то же, что ко мне?

– Ох, Стивен, не спрашивайте.

– Корделия.

– Да?

– Я с ума по вас схожу. Если бы вы знали, как я измучен… и голоден.

Она подняла глаза и ничего не ответила. Он нежно обнял ее, привлек к себе и посмотрел ей в глаза.

– Корделия.

– Да?

– Вы меня любите, правда?

– Я…

– Отвечайте!

Он поцеловал ее – сначала робко, а затем более уверенно. Чайные розы в ее руках смялись и упали на землю, прямо в струйку воды из оранжереи. Корделия сделала шаг назад и наступила на одну розу – прекрасные лепестки смешались с грязью. Стивен бережно взял в ладони ее лицо и стал покрывать поцелуями глаза, щеки, губы…

Вначале она пассивно принимала его ласки, но вскоре обвила его шею руками и всем телом прижалась к нему.

Стивен отворил дверь оранжереи, и они вошли внутрь. Там он усадил ее на деревянную скамью, опустился перед ней на колени и отер ей слезы.

– Не плачь. Ни о чем не беспокойся, моя любимая.

– Я не плачу. Отпустите, пожалуйста, мне нужно прийти в себя.

– Не могу – теперь, когда я только-только обрел тебя.

Они долго сидели, не шевелясь. Кругом пахло виноградом, гелиотропами и сырой землей.

Корделия блестящими глазами посмотрела на Стивена и засмеялась.

– Простите. Вам не следовало заставать меня врасплох.

– Неужели вы думали навсегда от меня отделаться?

– Я так далеко не загадывала.

– Вы сюда частенько наведываетесь?

– Почти каждый вечер – в хорошую погоду.

– Каким же я был болваном! Караулил за воротами… Корделия, мы могли бы встречаться здесь!

– О нет.

– Почему?

– Прежде всего, нас могут увидеть.

– Только не в темноте. Вы можете незаметно убегать сюда?

– Когда Брука нет дома.

– Пусть будет так… Но мы можем встречаться и в других местах – если вы обещаете больше не избегать меня. Что-нибудь придумаем.

– Имейте мужество оставить меня в покое!

– Если в этом и состоит мужество, предпочитаю обходиться без него. Ну почему вы все время сердитесь? Скажите: вот прямо сейчас – разве вы не чувствуете себя счастливой? Ответьте честно!

Счастливой? Этого она не знала. Корделия была совершенно выбита из колеи; сердце, как барабан, бухало в груди.

– Ну, так я скажу о себе. Я счастлив. На всех Британских островах нет никого счастливее меня, потому что вы признались, что любите и уже не сможете от этого отречься. Воздвигайте любые преграды, возводите заборы – от этого вам никуда не деться!

– Я не возводила заборы, – возразила она. – Они уже существовали, когда мы познакомились.

– Значит, я сокрушу их. Клянусь всеми святыми! Он вновь прильнул к ее губам.