Корделия

– Вирджиния! Уйдешь ты или нет? Мне нужно поговорить с Корделией. – Стивен был зол, возбужден, обеспокоен. – Вот как это вышло. Всякий раз, когда я собирался тебе сказать…

– Давно мечтала с вами познакомиться, миссис Фергюсон, – снова перебила Вирджиния. – Когда несколько месяцев назад Стивен впервые упомянул о вас, я подумала: неужели мы трое не можем побеседовать, как интеллигентные люди? Кстати, и ваш муж… Что он обо всем этом думает? Или он до сих пор не знает?

– Если ты не оставишь нас в покое, - прорычал Стивен, – я вызову слуг…

– Нет, пожалуйста, – пролепетала Корделия. – Мне нужно идти. – "Сейчас же бежать отсюда!"

– Нет, Делия! Еще не пора! Я торопил тебя, чтобы избежать этой встречи, но теперь уже все равно. Я должен объяснить все с самого начала, иначе ты не поймешь. Это долгая история. Вирджиния для меня никто…

– Если не считать, что я его жена.

– Стивен, я пойду, – тихо сказала Корделия. – Как-нибудь в другой раз…

– Выслушай меня! – он силился подняться, но со стоном повалился на подушки. "Повернуться к нему? Слушать, слушать, верить всему, что он скажет?…" – Я был неправ, скрывая от тебя, но… Корделия, ты слышишь? Я не мог помешать ей приехать!

– Послушайте, – вмешалась Вирджиния; на ее губах застыла кривая улыбка. – Вам незачем расстраиваться. Я оставлю вас одних. Если вы питаете к нему такие чувства, дайте ему возможность объясниться.

– Мне не нужны объяснения! – горячо воскликнула Корделия.

"Немедленно выбраться отсюда!" Она ринулась к двери.

– Корделия!

– О, пусть уходит! Она вернется – твои женщины всегда возвращаются!

Скорее – на лестничную площадку! Стивен что-то кричал вслед, то ли требуя, то ли умоляя. На этот раз его постигло разочарование: эта женщина не вернется. Только бы не упасть. Вниз по лестнице…

Она споткнулась о последнюю ступеньку. Горничная: "Могу я вам помочь, мадам?" – "Нет, благодарю вас." Открыть парадную дверь. Спокойным шагом дойти до калитки – горничная смотрит вслед. Закрыть ее за собой. "Ну вот, я уже на улице. Боже, пошли мне кэб! Какой ужасный день! Уже смеркается…"

Корделия прошла несколько шагов и увидела подковообразную деревянную скамью под раскидистым деревом Она присела, чтобы успокоить свои мысли, дыхание, сердце…

* * *

Никогда еще ей не было так плохо: ни во время душераздирающей борьбы с самой собой, своими чувствами, ни в период тяжелых испытаний, связанных с болезнью Брука. Тогда ее поддерживало сознание того, что она любит и любима. Теперь эта броня пробита, смята, точно тонкая фольга.

По возвращении домой ее ждало письмо, а немного погодя пришло еще одно – сплошные оправдания. Стивен объяснял ей причины своего молчания. Он утаил от нее свой брак, потому что сомневался в ее любви, боялся потерять ее. Хотел открыться – и всякий раз откладывал до более подходящего случая.

"Что до Вирджинии, - писал он, – то ее приезд был инициативой отца. Она ровным счетом ничего не значит для меня – вот уже несколько лет. Встретив и полюбив тебя, я просил ее о разводе, и потом еще много раз пытался убедить ее. Сначала она пообещала подумать и через три месяца дать ответ, потом вытребовала еще полгода. Когда, выписавшись из больницы, я застал ее в своем доме, то испугался, что, прогнав ее, ничего не добьюсь; быть может, несколько дней потерпев ее присутствие, я смогу уговорить ее. Как бы то ни было, это не может помешать нашей любви. Да, сейчас она является преградой – такой же, как Брук, – но мы любим друг друга, и ничто не может омрачить наше взаимное чувство, если только мы сами будем верны ему. Через какой-нибудь месяц мы уедем – и пусть весь мир катится в тартарары. Напиши, пожалуйста, чтобы я знал, что ты меня простила. До тех пор мне не знать ни минуты покоя.

С искренней любовью, Стивен."

"Ах, Стивен, – подумала она, – все это разумно и правильно, если не считать того, что в таких делах решает не разум. Пожалуй, я даже предпочла бы, чтобы в твоих объяснениях было меньше логики."

Ей страстно хотелось верить всему, что он написал, одна часть ее существа чувствовала себя униженной, сломленной, тогда как другая жаждала любой ценой избежать одиночества сердца.