Корейские мифы. От небесного владыки и принцессы Пари до королей-драконов и духов-хранителей

Ветвь цветущей сливы. Ли Ювон. 1814–1888 гг. Из коллекции «Метрополитен-музея» (© The Metropolitan Museum of Art).

Перед Небесным владыкой встал непростой выбор. Хотя сам он выбрал на роль богини чадородия принцессу из королевства Мёнчжин, дочь короля-дракона первой явилась в человеческий мир с тем же намерением. Тогда король решил проверить, кто из них чего стоит, и, как это всегда бывает в корейских мифах, устроил цветочные состязания.

«В горах цветут цветы, цветут цветы. Осенью, летом ли, весной – цветут цветы». Так начинается стихотворение «Цветы в горах» знаменитого корейского поэта Ким Соволя. Цветы расцветают не только в горах, но и в нашей жизни, когда в результате стараний мы чего-то добиваемся, пожинаем плоды своих трудов. Эту идею воспевает Ким Соволь. Следующие строки: «В горах, в горах распустившиеся цветы одиноко цветут вдали» говорят о том, что всем нам, простым безвестным людям, подобает выращивать прекрасные цветы жизни. Мы все подобны маленькой птичке из этого стихотворения, которая живет в горах, потому что любит цветы. Цветы – это и красота, наполняющая нашу жизнь, и одновременно стремление к красоте; цветы – сама жизнь, жизненная сила.

– Посмотрел я на вас – вы и ровесницы, и похожи друг на друга, – сказал Небесный владыка. – Любая из вас может стать богиней чадородия. Устроим цветочные состязания, а там решим.

Он вручил девушкам по семечку и велел посадить их в песках Западных земель под западными небесами. «Та, кто сумеет вырастить цветы, и станет богиней чадородия», – объявил король.

Принцесса из королевства Мёнчжин и дочь дракона-короля Восточного моря по велению Небесного владыки отправились в Западные земли под западными небесами (иными словами, в загробный мир) и посадили в песчаном поле семена. Через некоторое время появились ростки и выросли два дерева. Скоро на их ветвях стали распускаться цветы. Однако эти деревья были совсем не похожи друг на друга. Дерево дочери короля-дракона имело один корень и одну-единственную ветку. Цветы, распускавшиеся на ней, тут же увядали. А на дереве принцессы из королевства Мёнчжин выросло триста пятьдесят шесть тысяч ветвей, и каждая покрылась яркими прекрасными цветами.

Небесный владыка прибыл в Западные земли, чтобы рассудить девушек. Сделать это оказалось нетрудно: с первого взгляда было ясно, кому из них быть богиней чадородия.

Задача богини чадородия – помогать появляться на свет детям, цветам жизни, и эту роль, несомненно, заслуживала принцесса из королевства Мёнчжин. Цветы, которые вырастили девушки, символизируют жизненную силу, то есть силу земли.

Как разошлись пути Самсын-хальман и Чосын-хальман

Небесный владыка тут же приказал назначить принцессу из королевства Мёнчжин богиней чадородия сэнбульван, или, как ее еще называют, Самсын-хальман. А дочь короля дракона он сделал Чосын-хальман – нянькой умерших детей в загробном мире. Вот так с помощью цветочных состязаний жизнь и смерть отделились друг от друга.

– Ты, Самсын-хальман, помогай детям рождаться на свет здоровыми, не разбирая, богатый дом или бедный, чтобы мир процветал. А ты, Чосын-хальман, позаботься о душах умерших детей.

Так по приказу Небесного владыки девушки стали Самсын-хальман и Чосын-хальман. Но дочь короля-дракона сгорала от зависти. Она сломала одну из ветвей на дереве принцессы и забрала себе.

– Ты зачем ломаешь чужие ветви? – вознегодовала принцесса из королевства Мёнчжин.

В ответ дочь короля-дракона принялась ее дразнить:

– Ты давай-ка помогай детишкам появляться на свет. Не разбирай, кто богатый, кто бедный, главное, чтоб побольше народилось. А уж я свое дело знаю.

Принцессу вдруг объяла тревога.

– Позаботься о тех, кто умрет рано, – как бы в напутствие сказала она дочери короля-дракона. Но та продолжила насмехаться:

– Когда ребенку исполнится сто дней, я нашлю на него разные болезни – столько, сколько цветков на этой ветке.

У принцессы потемнело в глазах: судя по характеру Чосын-хальман, это были не пустые слова. Принцесса из королевства Мёнчжин представила себе страдания маленьких детей, и ее лоб пересекла глубокая морщина. Она решила, что надо успокоить дочь короля-дракона. Стараясь сдержать гнев, девушка примирительно обратилась к новоиспеченной няньке из загробного мира: