Корейский излом. В крутом пике

Следователь хлопнул ладонью по папке с «делом» Колесникова и вызвал конвойного.

Разбирательство длилось недолго, младший лейтенант Колесников был осужден на пять лет и направлен в Усольлаг, что под Соликамском.

Трудясь на лесоповале, он не терял надежды на торжество справедливости и писал в различные инстанции с просьбой пересмотреть его дело. В том числе командующему ВВС Красной армии генералу Новикову.

Прошло больше года. Неведомыми путями письмо Павла попало в руки командира 1-й особой авиагруппы Василия Сталина. Тот, ознакомившись с делом младшего лейтенанта Колесникова и решив, что опытные кадры не следует разбазаривать по лагерям, написал рапорт с просьбой освободить Павла, чтобы тот кровью доказал свою преданность Родине. Сыну вождя не рискнули отказать, и Колесников попал в эскадрилью Ивана Никитовича Кожедуба, где и закончил войну. После Победы он, недолго раздумывая, решил продолжить службу в рядах Красной армии. «Какой теперь из меня философ?»

Юношеский энтузиазм и квасной патриотизм из Колесникова намертво выкорчевали еще в соликамских лагерях, но зато воспитали хладнокровие, выдержку, умение быстро принимать решения при возникновении малейшей опасности и моментально их отрабатывать. В лагере он вел себя спокойно, но независимо, стараясь не влезать в конфликты по пустякам. Но без этого не обходилось.

Однажды ему дали в напарники парня из блатных, который курил, сидя на пне, пока Колесников ошкуривал бревно, и этот напарник даже не собирался к нему присоединиться, чтобы помочь. Павел, прошедший хулиганские подворотни бандитского района, не стал долго терпеть подобного пренебрежения. Даже не работой, а им лично. Он отошел от бревна, сдернул с головы шапку-ушанку и с нехорошей усмешкой посмотрел на напарника.

– Эй, мужик, задницу не боишься отморозить?

– Мужики в поле на тракторе мантулят, – вяло отозвался тот. – От работы кони дохнут.

Колесников подошел к блатному, одной рукой взял его за чуб, а другой приставил к горлу бритвенно-острый топор.

– А не боишься подохнуть? Не дергайся, иначе сам напорешься.

– Ты чего, мужик! – Глаза у блатного запылали страхом. – Тебя же потом на пику насадят.

– Но ты этого уже не увидишь. Быстро встал и за работу.

Парень молча поднялся, а потом пахал, как конь, до конца смены.

Вечером в бараке состоялся разбор полетов. Напарник все-таки наябедничал пахану, но реакция блатного авторитета стала для него большой неожиданностью.

– Тебя зачем на работу определили? В качестве наказания за блудняк. А там, как сумеешь. Не справился с мужиком, повел себя как фраер – вот и не мельтеши.

На этом разбор и закончился. С тех пор блатные напарники Павлу не попадались.

За годы войны у Колесникова появилось чувство разумного риска, без удалых замахов и безрассудных атак с криками «ура», «за Родину». Здесь, в Корее, он воевал не за Родину, поэтому воспринимал боевые вылеты как часть работы, результирующую часть после предварительной, нудной и тяжелой подготовки, как физической, так и умственной.

Это он пытался вдолбить своим подопечным китайцам, узнавал в них себя молодого, эдакого Икара, рвущегося к солнцу и падающего с опаленными крыльями. Он обучал курсантов на русском, а стоящий рядом переводчик, синхронно переводил.

– В бою старайтесь не зарываться, не устраивать куча-мала, а, оценив обстановку, определяйте конкретную цель для нападения и заходите сверху или в хвост. Отстрелявшись, сразу же уходите, чтобы в зависимости от ситуации подготовить новую атаку, продолжить предыдущую или отступить. Не будете ловить мышей – пропадете не за понюшку табаку.

– При чем здесь мыши и табак? – спросил переводчик. Он был из китайцев и не всегда улавливал образность русского языка.

– Ну… – Колесников на пару секунд задумался. – Ну, в общем, не жевать сопли. Тьфу ты! Переведи вот так: нужно смотреть по сторонам, чтобы не умереть. Это понятно?

Курсанты закивали.

– Переходим к следующей теме нашего занятия. Разверните плакат. – На деревянный стенд повесили лист ватмана со схемами и рисунками. – Это «Норт Американ П-51 Мустанг», американский одноместный истребитель дальнего радиуса действия.

Колесникову вдруг неудержимо захотелось курить. Он вынул пачку «Беломора», достал папиросу и, смяв ее гармошкой, сунул в рот.

– Спички есть? – обратился он к курсантам.

Те заулыбались и что-то забормотали по-китайски. «Не понимают». Павел жестом показал, что ему требуется. Китайцы отрицательно замотали головами.

– Они не курят, – пояснил переводчик.

– То, что не курят, это не беда, а даже благо. Но вот неправильно питаются – это плохо. Посмотри, какие худосочные. – Павел повернулся к переводчику, а потом вновь перевел взгляд на курсантов. – Вы почему такие худые? – Китайцы радостно заулыбались, не понимая сказанного. – Потому что питаетесь только рисом и овощами. А пилотам нужно есть мясо, чтобы на крутых виражах с мозгов не слетали… м-да… не теряли сознание.

По мере перевода улыбка сползла с лиц курсантов.