Корейский излом. В крутом пике

– Паша, и ты здесь? – Иван Никитович потряс Колесникова за плечи. – Вот неожиданная встреча! Все еще капитан? Несправедливо.

– Биография у меня не подходит для майора, а уж для полковника тем более, – сказал Колесников, опустив глаза.

– Да ладно тебе прибедняться, Паша! Это дело поправимое, все в наших руках. – Кожедуб ненадолго задумался. – Слушай, я тут сейчас закончу с товарищами, а потом мы вместе пообедаем. Подожди меня у выхода, в 14.00.

Кожедуб неторопливо развернулся и направился к оставленной им группе офицеров.

Ждать Павлу долго не пришлось – Иван Никитович был, как всегда, точен. Ровно в назначенное время он вышел из гостиницы в сопровождении молодого китайца.

– Он с нами пойдет, а то еду заказать не сможем. Ты умеешь по-китайски? – Кожедуб ничуть не шутил.

– Немного умею, на курсах занимаюсь, – ответил Павел. – Но до заказов в ресторане еще не дорос, так, на уровне: «лечь, встать, руки вверх».

– Так это самое главное! – Иван Никитович улыбнулся. – Помнишь, как нас учили по-немецки: «хенде хох», «шнель». Не для ресторанов готовили.

Сделав заказ, китаец перешел в вестибюль в ожидании, пока советские офицеры пообедают. Видимо, это входило в его обязанности.

– Ну, давай рассказывай, Паша, как жил, как служил? Не женился еще? – поинтересовался Кожедуб.

– Жениться не сподобился. Но попытки были. – Колесников кисло усмехнулся.

– Попытка – не пытка. Ты это лучше знаешь. – Кожедуб внимательно посмотрел на Павла. – Ты уже успел повоевать?

– Да, двоих срезал, но засчитали только одного. Другой ушел в сторону моря, но, думаю, что недалеко. Один раз меня подбили, но я дотянул. А с американцами пока так себе, игрушки в войну, если вспомнить, что у нас с немцами было.

– Ничего. Скоро тут такая заваруха начнется, что только лови удачу за хвост. А меня сорвали из отпуска, даже с женой не позволили попрощаться, дали дивизию. Когда после войны меня повысили и перевели в Московский округ, я хотел тебя сразу забрать с собой, но тогда возможности такой не было, а потом завертелся, закрутился по службе. А сейчас такая возможность есть. Ты ведь знаешь, кто мной недавно командовал?

– В курсе.

– Так переходи ко мне. Я думаю, что Василий Иосифович мне в этом поможет, – с уверенностью в голосе проговорил Кожедуб.

Колесников ничуть не сомневался, что с сыном вождя вряд ли кто рискнет бодаться. Но у него была другая причина для несогласия. «Бросить ребят, с которыми уже сработался? Нет, так не годится».

– Вместе со всей эскадрильей. Иначе никак, – резюмировал Колесников.

– Вместе с эскадрильей. Без сомнения, – успокоил его Кожедуб. – Я бы на твоем месте тоже на этом настаивал. Ну как?

– Пока не знаю. – Павел пожал плечами.

Кожедуб вынул из кармана блокнот, карандаш, что-то написал и, вырвав листок, передал его Колесникову.

– Вот возьми. Поможет, если что.

Павел прочитал записку: «Прошу оказать содействие для связи со мной. Командир 324-й авиационной истребительной дивизии, полковник Кожедуб». Далее были прописаны телефонные коды и стояла размашистая подпись.

– Спасибо, Иван Никитович. Я подумаю, посоветуюсь с товарищами.

– Подумай-подумай. Мне такие кадры нужны, и у меня есть полномочия их требовать. Ну, все, давай обедать – вон официант идет.

Офицерам не воспрещалось выходить за пределы гостиницы, но рекомендовалось гулять не по одному, а группой. Время возвращения – 23.00.

«Рекомендация – не приказ, и оружие при себе. Как-нибудь обойдусь без попутчиков». Слегка перекусив, Павел отправился изучать Шанхай, впитывать в себя разномастье улиц и площадей восточного города.

Три молоденькие, гладко причесанные девушки сидели на плетеном диванчике возле продуктовой лавки и с удовольствием поедали мороженое из вазочек. Они с интересом и некоторым опасением посмотрели на молодого мужчину в китайской военной форме, с пистолетом в кобуре и советскими орденами на груди.

– Смело думай, смело действуй! – гаркнул по-китайски Колесников расхожий коммунистический лозунг, которому его научила Мэй Лань, и весело подмигнул китаянкам.

Девушки рассмеялись. Одна из них махнула рукой.

– Русский, вперед, ура!

«Распознали», – подумал Павел.

Он брел по одной из торговых улиц города, с интересом оглядываясь по сторонам. Дома в основном стояли двухэтажные, с облупленной штукатуркой, но попадались и особняки или даже дворцы незнакомой архитектуры с растущими на крышах деревьями. Мимо, грохоча, проехал трамвай, исписанный рекламными призывами. Стены домов тоже были увешаны рекламой всех мастей.

«Лучше бы отремонтировали», – прикинул Колесников.

Он остановился возле рекламного щита с девушкой в тугом платье, более похожей на извивающуюся змею. Ниже располагалась кошачья морда и надпись на двух языках: «white kitten prints» и пара иероглифов. Павел не знал ни китайского, ни английского, поэтому так и не понял, что ему предлагают. Неожиданно его взгляд уткнулся в вывеску над магазинчиком с изображенным на ней самоваром и строем матрешек мал мала меньше. Опять иероглифы, но вместо английского текста он прочитал: «Русский сувенир».