Корейский излом. В крутом пике

Иноземцев вдохновенно лгал, понимая, что никто ничего проверять не будет.

Капитан еще раз пристально посмотрел на неожиданного просителя и, сняв телефонную трубку, набрал три цифры.

– Ефрейтор Ездовой на связи.

– К тебе сейчас подойдет старший лейтенант Иноземцев. Сделай, что он попросит.

– Слушает Кожедуб. Кто на связи?

– Это старший лейтенант Иноземцев, звоню по просьбе капитана Колесникова.

– Ну и как он там? Не надумал ко мне перейти?

– Надумал, но у него проблемы.

– Какие еще проблемы?

– Его подозревают в шпионаже.

– Опять двадцать пять! Подробности?

– У него любовь с местной девушкой, а она оказалась агентом Гоминьдана.

– Не продолжай, все понятно. Помогу, чем смогу.

Распознав самолет, дежурный диспетчер дал разрешение на посадку. Транспортник «Ли-2», освободив взлетную полосу, аккуратно вырулил на стояночное место. С трапа спустились три офицера – майор и два капитана в летной форме – и, узнав, где находится штабной корпус, прямиком направились туда. Командир дивизии находился на месте и сразу же принял визитеров.

Ему тут же показали приказ командира корпуса, согласованный с генерал-полковником Жигаревым. В приказе говорилось, что с целью укрепления летных кадров во вновь созданных летных частях личный состав первой эскадрильи под командованием капитана Колесникова переводится в распоряжение 324-й истребительной авиадивизии полковника Кожедуба. К выполнению приказа приступить немедленно, обеспечить… и так далее. Подпись. Печать.

Комдив странно посмотрел на стоявших перед ним офицеров и, несколько замявшись, сказал:

– Капитан Колесников арестован и находится на гауптвахте.

– У нас досидит, у нас есть своя гауптвахта, – последовал немедленный ответ.

– Он арестован по подозрению в шпионаже и находится в ведении особого отдела.

Комдив находился в явном замешательстве.

– У нас тоже есть особый отдел, Колесников перейдет в его ведение. Какие еще будут возражения?

Стальные нотки в голосе майора не предполагали альтернативы. Комдиву осталось только пожать плечами:

– Никаких.

Проследовав по коридору, троица вошла в кабинет Хамовникова.

– Вы по какому вопросу?

Майор, увидев незнакомые лица, тут же предположил неладное. Ему представились и предъявили приказ командира авиакорпуса.

– Но Колесников арестован по распоряжению УМГБ!

Хамовников сохранял невозмутимость, но, судя по подергивающимся уголкам рта, это давалось ему с трудом.

– Покажите распоряжение.

– Это было устное распоряжение.

Разговор становился все интереснее.

– Это для нас не аргумент. Мы обязаны выполнить письменный приказ командования любыми способами. – Майор ронял слова с методичностью кувалды, бьющей по наковальне.

– Но я не могу… – Особист привстал со стула.

– Можете.

Лейтенанты, сопровождающие майора, обнажили стволы.

– Не дергайтесь, товарищ Хамовников, сядьте. Я не завидую тем, кто противодействует выполнению приказа командующего.

– Но я должен согласовать вопрос с командиром дивизии, – не унимался Хамовников.

– Уже согласовано, он дал добро, – последовал ответ. – Мы зря теряем время.

Под конвоем визитеров Хамовников дошел до гауптвахты и распорядился освободить капитана Колесникова. Тот немедленно был препровожден в транспортный самолет.

Глядя вслед уходящей группе офицеров, Хамовников облегченно вздохнул и подумал: «Баба с возу – кобыле легче. Пускай с ним теперь Кожедуб возится».

Он не особо верил в вину Колесникова, но служба есть служба.

В тот же день эскадрилья в полном составе покинула прежнее место расположения. Хамовников немедленно доложил о происшедшем куратору из МГБ и, не получив никаких новых распоряжений, успокоился. Оказалось, рано.

На следующий день к нему заявилась делегация из следственной части. Она намеревалась депортировать подозреваемого капитана Колесникова во Владивосток для проведения дальнейших следственных действий. Что-то не состыковалось между двумя ветвями грозного ведомства.

– У вас есть письменный приказ на депортацию Колесникова? – задал резонный вопрос Хамовников, наученный предыдущим горьким опытом.

– А зачем? Мы вам расписку оставим.

Особиста обуяло злое веселье, ему захотелось отыграться на этих чванливых представителях безопасности за свою недавнюю оплошность.

– Расписку вы, конечно, можете написать, да только вот депортировать некого. Колесникова приказом командира авиакорпуса, согласованным с Главкомом ВВС, перевели в 324-ю авиадивизию. Вам туда.

Хамовников изобразил на лице улыбку.

Когда очередные визитеры покинули кабинет, он облегченно вздохнул, вынул из сейфа бутылку водки и, налив полный стакан, осушил его в два глотка. Крякнув и проведя рукавом по губам, он подошел к окну и отодвинул занавеску. На дворе стояла ранняя весна, природа просыпалась и вселяла надежды на лучшее будущее.

Часть четвертая «Черный четверг»

«Сладость победы стирает горечь терпения».

Арабское изречение