Корейский излом. В крутом пике

Колесников никак не отреагировал на шутку старлея, молча поднялся и направился к выходу. По дороге в штаб их сопровождали любопытные взгляды сослуживцев. И хотя Колесников остался при ремне, портупее и кобуре, пусть и пустой, а конвой никак не демонстрировал свое усердие, весть об аресте командира эскадрильи уже разлетелась по воинской части, вызывая всеобщий интерес и недоумение.

Хамовников сидел за двухтумбовым письменным столом и что-то бодро писал в объемистом блокноте. Судя по мгновенной реакции на вошедших, он ожидал их прихода. Майор широко улыбнулся и махнул рукой в сторону стоящего у стены стула.

Колесников вольготно развалился на предложенном месте, забросив руки за спинку, всем своим видом показывая, что его ничуть не смущает этот вынужденный визит. При этом он подумал: «В Минске сиденье было без спинки, металлическое и намертво привинченное к полу. А здесь обычный стул. Видимо, особист не опасается нападения, пригласил-де поболтать о том о сем».

Уголки рта майора дернулись – он не привык к подобному поведению в стенах своего кабинета, поэтому несколько смутился, но, сделав над собой усилие, сказал спокойно:

– Ну что же вы, товарищ капитан, так грубо обошлись с ребятами на аэродроме?

Колесников после небольших раздумий ответил:

– Вы же читали мое личное дело, товарищ майор: я много где побывал и много чего повидал. И если бы я не был постоянно начеку, а меня заставила жизнь, то давно бы кормил червей. Подошли какие-то салаги и взялись меня арестовывать. Толком не представились, не предъявили никаких бумаг. Губенки и ручонки трясутся, как будто они совершают что-то противозаконное, как неопытные урки, ограбившие ларек и попавшиеся на горячем. Ну, вот я их и поучил немного, прибавил ума-разума. – Улыбка сползла с лица Хамовникова, а Колесников тем временем продолжил: – И давайте не будем играть в эти психологические поддавки, товарищ майор, я в них уже наигрался. Лучше вызовите пару костоломов, пускай настучат мне по ребрам для пущего красноречия, а потом мы продолжим разговор в нормальном режиме, без всяких каверзных подходцев. Вопрос – ответ. Так мне привычней…

– Давайте без поддавков, – неожиданно согласился Хамовников. Он умел быстро перестраиваться по ходу беседы. – Да, тут у меня мелкая промашка вышла, поторопился. Но ведь и меня торопили. Пришел приказ немедленно арестовать капитана Колесникова, подозреваемого в шпионаже. Я выполнил приказ… пусть и со второй попытки.

– Можно вопрос? – подал голос Колесников.

– Задавайте.

– А зачем меня сразу в камеру определили, а не оставили в номере под охраной? Я ведь только подозреваемый.

– Ну, вы же прошли войну, товарищ капитан, и прекрасно информированы про побеги государственных преступников при помощи воздушного транспорта. А вам уж очень просто – сел в самолет и улетел, на радость врагам. Это маловероятно, но ведь возможно же? Вот мы и перестраховались. Что вам мешало, судя по вашим способностям, нейтрализовать охрану и улететь? Береженого Бог бережет и конвой стережет. – Взгляд у майора посуровел. – Какие у вас отношения с сотрудницей китайского контингента Мэй Лань?

Павел пожал плечами:

– Любовные. Это моя женщина. Я с ней спал. При чем здесь шпионаж?

– Притом. Во всех разведках мира это называется «сладкая ловушка». Сначала любовь, а потом вербовка в качестве платы за удовольствие. Вы сами-то уверены, что вам ее не подложили, что она не является той самой «сладкой ловушкой»?

Майор вопросительно посмотрел на Колесникова. Тот несколько замялся.

– Почти уверен, – выдавил из себя Павел. – А в чем ее обвиняют?

– Она является агентом Гоминьдана. Доказательства неопровержимые. А вы с ней постоянно находились на связи, на тесной связи. – Хамовников ухмыльнулся. – Я, честно говоря, не верю в вашу виновность, но надо проверить. А лучше всего чистосердечно признаться. О чем вы с ней беседовали? Какие передавали сведения? Глупость и наивность не являются оправданием. Вспоминайте, чтобы мы вовремя приняли контрмеры. Вам это зачтется.

Майор впился взглядом в Колесникова, тот понял, что шутки кончились.

– Да вроде бы ничего такого я ей не говорил – так, пустяки всякие…

Мысли застучали в голове Колесникова, как камушки в погремушке: «А ведь он не врет, иначе какой смысл в моем аресте? Хамовников – умный мужик, и у него достаточно забот по службе, чтобы устраивать тут клоунские игры. Мэй действительно является иностранным агентом. Вот ведь незадача! И зачем ей это? Во попал! Судьба-гадюка неизвестно откуда выползет и за какое место укусит. Увидеться бы с Мэй, поговорить по душам… А если увидеться! Спровоцировать свидание».

– Товарищ майор, а я ведь могу помочь расследованию. Устройте нам свидание, я с ней поговорю, постараюсь убедить в сотрудничестве. Может быть, в силу наших отношений, она мне расскажет больше, чем вам? А мне это зачтется, как вы говорите.