Корень мандрагоры

Довольно большое пространство, огражденное по перимет–ру редкими административными зданиями, сплошь занимали клумбы и газоны с травой, расчерченные пешеходными дорож–ками. Массивные здания, расположившиеся вокруг парка, на–вевали мысли о мавзолеях и храмах индейцев майя – что-то в них было угрюмое, подавляющее.

– Японцы делают себе сады камней, а казахи придумали устроить сад травы, – сказал Мара, осматривая окрестности.

И в самом деле, деревьев практически не было. Наверное, казахи, привыкшие к степям и ветру, не выносят замкнутых про–странств.

В центре парка находилась стела в виде узкого длинного цилиндра с шарообразным навершием. Цилиндр был срабо–тан из желтого сияющего металла, должно быть, из бронзы, а навершие было выкрашено синей краской и покрыто бе–лым орнаментом. От цилиндра к земле под углом уходили рас–порки.

– Это Байтерек, – догадался Мара. – Символ свободно–го Казахстана. Я видел фотографии аналогичной стелы, ко–торую казахи построили в Астане, когда перенесли туда сто–лицу. Только там основание белое, а шар желтый – это связано с какой-то легендой о солнце и гнезде… не помню точно.

– Жители Кызылорды считают, что солнце на самом деле си–нее, – заметил я. – По крайней мере это оригинально.

Расположившись на одной из лавочек неподалеку от сте–лы, я спросил Мару, как называется конечная точка нашего путешествия. До этого я не задумывался, как долго нам пред–стоит колесить по Казахстану. Я был уверен, что Мара доско–нально изучил карты и проанализировал все возможные мар–шруты, просто я не предполагал, что это займет столько времени. Мне хотелось наконец остановиться – приехать, вдохнуть полной грудью воздух, сошедший с Небесных Гор, и знать, что мне уже некуда торопиться и можно стоять так це–лую вечность. А лучше упасть в душистую траву, ощутить спи–ной тепло прогретой земли и смотреть в бездну тянь-шаньско-го неба, в котором неспешно нарезает круги орел, или беркут, или кто там у них летает…

– От Шымкента мы направимся в Казыгурт, – ответил Мара. – Там уже предгорье Тянь-Шаня. Где-то в его окрестнос–тях и остановимся. Возможно, отойдем на восток или юго-вос–ток от города. Там есть несколько маленьких поселков, мне ни–чего не удалось о них узнать. А может быть, разобьем лагерь прямо у подножия горы. На месте посмотрим.

– Почему именно Казыгурт? – спросил я.

– Хороший вопрос, – сказал Мара и, немного помолчав, про–должил: – Прежде чем прокладывать маршрут, я ознакомился с казахскими легендами. Так вот, Казыгурт означает Священ–ный курган, или Святая гора. Легенда гласит, что один правед–ный человек по имени Нукхепайгамбар…

Кислый хихикнул.

– Обалдеть. Ты долго учил это имя? – спросил я.

– А имя Ной для тебя более благозвучно?

– Ничего себе! – удивился я.

– Вот именно. Нукхепайгамбар у казахов, Нух у мусульман, он же Ной для христиан и евреев. Так вот, этот праведный чело–век, собрав до наводнения по паре божьих тварей и всяких се–мян со всего света, где-то причалил, когда вода начала спадать. Есть четыре горы, претендующие на звание пристани Ноева ковчега: Аль-Жуди в Аравии, Синай в Палестине, Арарат на Кав–казе и… казахстанский Казыгурт. Местные казахи это место так и называют: Керне Калган – место Ноева ковчега. По их пове–рью, ковчег до сих пор там, только окаменел за тысячелетия, превратился в скалу.

– Круто, – прокомментировал я. – И когда ты собирался мне об этом поведать?

– Как только спросишь, – Мара улыбнулся.

– Я понял. Там, где остановился Ной, оттуда и пошел новый виток жизни. Это значит, что в том месте огромное число видов флоры и фауны. А из этого следует, что на горе Казыгурт мы впол–не можем найти мандрагору, да?

– Точно. Легенде можно верить, а можно не принимать ее всерьез. Но в одном она не врет: на горе и в ее окрест–ностях обилие животного и растительного мира. Но это еще не все.

– Внимательно тебя слушаю.

– На одном из склонов горы обнаружен круг диаметром в сто двадцать метров, выложенный из камней. В центре круга из таких же камней выложен равносторонний крест длиной в тридцать шесть метров. Кто и когда его сделал – неизвестно, но есть предположение, что это дело рук зороастрийцев.

– Старику Ницше это бы понравилось, – заметил я. – Впро–чем, когда Заратустра спустился с горы, чтобы нести людям муд–рость… уж не с Казыгурта ли начался его путь?

Мара улыбнулся, заметил:

– В любом случае, это символично, согласен?

– Как тут не согласиться.

– Казыгурт вообще полон легенд и загадок. Вот, к примеру… у подножия горы есть три ручья, которые стекают в единый во–доем. Один из них горький, второй соленый, третий с обычной водой. Вода горького источника, согласно поверьям, лечит гла–за, соленого – желудок, а пресного дает путнику необычную силу.

– Какую… это… силу? – встрял Кислый.