Читаем Корень нации. Записки русофила полностью

Осенью 1958 года я вернулся с целины, из Северо-Казахстанской области, где в совхозе «Барашево» наш факультет убирал пшеницу, и узнал от Толи Иванова о необычном явлении в общественной жизни столицы. При торжественном открытии монумента Маяковскому, едва ли не самому страстному певцу коммунизма, 29 июля 1958 г. романтик Н.С.Тихонов («Гвозди б делать из этих людей. Крепче б не было в мире гвоздей…») перерезал ленту, а министр культуры Михайлов произнес речь, в заключение митинга советские официальные поэты читали стихи на площади, а когда закончили, их сменили люди из толпы, простые граждане, которые читали либо Маяковского, либо еще кого, либо свои собственные вирши. Это всем так понравилось, что решили собираться и впредь по субботам и воскресеньям. Газета «Московский комсомолец» 13 августа даже дала объявление о намеченных встречах. Читали Маяковского, Симонова, Есенина, Евтушенко, забытого Гумилева, Ахматову, Цветаеву, тогда еще не преданного анафеме Пастернака и многих других. Читали и свои собственные вирши. Когда же в этих чтениях стали мелькать крамольные или просто неконформистские мотивы, собрания рассеяли. Но ненадолго. Где-то с середины 1960 г. «площадь Маяковского» как бы возродилась. Появилось второе дыхание. Еженедельно по выходным публика приходила «на огонек». И хотя рифмы первенствовали, молодежь потянулась и к более последовательному, а не только эстетическому, осмыслению происходящего. Стихи порождали дискуссии. Никто не хотел быть коммунистическим лицедеем, но и буржуем тоже никто не желал быть. Тем более, что все поэты, будь то Юрий Галансков, Владимир Ковшин (Вишняков) или Аида Топешкина, были бессребрениками в самом прямом, буквальном смысле этого слова. Все были стихийными антикапиталистами. Нам одинаково претили и Ленин, и Ротшильд. «Мы не эти и не те», – вдохновенно писал Аполлон Шухт. Сколько неподдельного негодования выражали, например, стихи Галанскова против пошлости бытия людей, прикованных «горстью монет» к вещам, поглотившим душу.

Особенно памятным был вечер 14 апреля 1961 г., в 31-ю годовщину гибели Маяковского, которого, кстати, мы считали тогда оппозиционером. Позже, в лагере, знаток его творчества Андрей Синявский рассказывал, что действительно в последние годы у этого трибуна революции появилась некоторая оппозиционность к режиму. Даже, например, читая стихи «Жезлом правит (милиционер), чтоб ВПРАВО шел, пойду направо – очень хорошо…», поэт делал при этом крайне скорбную физиономию: «вправо» идти не хотел. Но 31-я годовщина его смерти совпала с празднованием успешного полета Гагарина, и наше «сборище» вызывало у властей еще большее отторжение. Они восприняли наш митинг как вызов. В тот вечер при свете прожекторов толпа в 400–500 человек (возможно, и больше) зачарованно слушала наших бунтарей, особенно Толю Щукина: «Сыт ли будешь кукурузой…» Почему-то именно эти строчки взвинтили комсомольскую спецдружину Агаджанова («органы» были в тени, а на плаву была, так сказать, общественность, типа современной путинской структуры «Наши»). Они с яростью бросились к Щукину. Мы плотным двойным кольцом, сцепившись за локти, отбивали натиск ретивых комсомольцев. Возня, крики. Огромный человеческий ком покатился к кинотеатру «Москва». Щукина прижали к стене. Внештатные чекисты схватили, наконец, бунтовщика и передали милиции. Одновременно был схвачен и я. «Держите того, в шляпе, он у них главный!» – вопили агаджановцы. Меня босого метнули в легковую милицейскую машину, в спину бросили выпавшие ботинки. На следующий день состоялся суд (по статье о «хулиганстве»). Щукину дали 15 суток. Столько же хотели дать и мне, но я дико запротестовал против дежурной лжи: «нецензурно выражался». Всегда брезговал мата, даже в молодости. Мое возмущение изумило судью, и мне «скостили» срок лишения свободы до 10 суток.

Перейти на страницу:

Все книги серии Национальный бестселлер

Мы и Они. Краткий курс выживания в России
Мы и Они. Краткий курс выживания в России

«Как выживать?» – для большинства россиян вопрос отнюдь не праздный. Жизнь в России неоднозначна и сложна, а зачастую и просто опасна. А потому «существование» в условиях Российского государства намного чаще ассоциируется у нас выживанием, а не с самой жизнью. Владимир Соловьев пытается определить причины такого положения вещей и одновременно дать оценку нам самим. Ведь именно нашим отношением к происходящему в стране мы обязаны большинству проявлений нелепой лжи, политической подлости и банальной глупости властей.Это не учебник успешного менеджера, это «Краткий курс выживания в России» от неподражаемого Владимира Соловьева. Не ищите здесь политкорректных высказываний и осторожных комментариев. Автор предельно жесток, обличителен и правдолюбив! Впрочем, как и всегда.

Владимир Рудольфович Соловьев

Документальная литература / Публицистика / Прочая документальная литература / Документальное
Человек, который знал все
Человек, который знал все

Героя повествования с нелепой фамилией Безукладников стукнуло электричеством, но он выжил, приобретя сумасшедшую способность получать ответы на любые вопросы, которые ему вздумается задать. Он стал человеком, который знает всё.Безукладников знает про всё, до того как оно случится, и, морщась от скуки, позволяет суперагентам крошить друг друга, легко ускользая в свое пространство существования. Потому как осознал, что он имеет право на персональное, неподотчетное никому и полностью автономное внутреннее пространство, и поэтому может не делиться с человечеством своим даром, какую бы общую ценность он ни представлял, и не пытаться спасать мир ради собственного и личного. Вот такой современный безобидный эгоист — непроходимый ботаник Безукладников.Изящная притча Сахновского написана неторопливо, лаконично, ёмко, интеллектуально и иронично, в ней вы найдёте всё — и сарказм, и лиризм, и философию.

Игорь Сахновский , Игорь Фэдович Сахновский

Детективы / Триллер / Триллеры

Похожие книги