Читаем Корень нации. Записки русофила полностью

Три фразы, три предложения мгновенно сломали мой статус лояльного советского человека. На десятилетия я был сброшен вниз, к подошве социальной пирамиды. В зале было человек двести, наш четвертый курс Исторического факультета Московского ордена Ленина и ордена Трудового Красного Знамени Государственного университета имени М. В.Ломоносова (так я радостно титуловался студентом этого «мирового центра науки» в письме домой маме после сдачи последнего вступительного экзамена 15 августа 1955 г.). О Хрущеве напомнил потому, что как раз в конце января – начале февраля 1959 г. состоялся так называемый внеочередной XXI съезд КПСС, принявший теперь уже «семилетний план». (А. Топешкина: «Вехи на дорогах семилетки в будущее, к счастью – не мое»). И на этом съезде либеральный вождь, отец оттепели, действительно с пафосом объявил об отсутствии политзаключенных в СССР. Дескать, при Сталине они были, а ныне – испарились. В это время в политлагеря Мордовии уже был этапирован «Союз патриотов России», сидел математик Револьт Пименов, везли под конвоем группы В.Трофимова, В.Поленова… Сидел под следствием Авдеев. В августе 1958 года получил 25 лет за «контрреволюционную пропаганду» (новый кодекс с лимитом в 15 лет ввели в конце года) «истинно православный» христианин из Казани Калинин. Он «призывал» не ходить на выборы и не вступать в колхоз – я лично читал его обвинительное заключение.

Сказал и сел. Словно взорвалась бомба. Ко мне немедленно подскочили члены партии, комсомольские активисты: «Это провокация!», «Это поступок обывателя!», «Кто тебя научил?» и далее в том же духе. Я отбивался, как мог, экспромтом. Внутренне был доволен, что в последний момент не струсил: сделал то, что решил. В следующий перерыв ко мне подошли и холодным официальным голосом сказали: «В девять, после занятий, тебя вызывают на комсомольское бюро!»

На курсовом бюро – шквал речей: «Провокатор!», «Обыватель!», «Ревизионист!», «Ты замахнулся на славных чекистов!»… Решением бюро я был исключен из рядов ВЛКСМ за поношение «вооруженного авангарда коммунистической партии – органов госбезопасности». Где-то в середине февраля снова прошло показательное комсомольское собрание. Теперь клеймили одного меня. Теперь и Юра Поляков, защищавший меня в декабре 1957-го, отступился: «Он обманул наше доверие!» Собрание подавляющим большинством голосов проголосовало за исключение отщепенца из комсомола и за то, чтобы «просить деканат об отчислении Осипова из университета». «Против», т. е. в мою защиту, поднялось три-четыре руки: Володя Малов, Люся Птицына, кто-то еще.

Позже известили, что я исключен из МГУ за «непосещение лекций». Это была неправда, но неправда взаимовыгодная: начальство снимало лишнее политическое бельмо, а я получал все-таки не волчий билет, а приемлемую бумагу. Действительно, в дальнейшем мне удалось получить диплом заочно в другом вузе. В дальнейшем, а пока ко мне в общежитие – отдельную студенческую комнату на Воробьевых (тогда – Ленинских) горах является милиционер и требует в двадцать четыре часа выписаться и покинуть общежитие и Москву.

Впереди маячили два срока по 70-й статье («Антисоветская агитация и пропаганда») и тридцать лет бездомной жизни. Что ж, слово не воробей… Или: «Слово – серебро, а молчание – золото»? Один день. Один день из жизни советского режима.

«Мы не эти и не те»

«Юность – это возмездие», – сказал забытый поколением пепси (а точнее – пива) Генрик Ибсен. 45 лет назад молодые люди, выросшие под колпаком фарисейства и лжи, осуществили, как могли и как умели, – прорыв к правде, к свету и совести, как они их понимали. Претворился акт возмездия. Дети и внуки тех, кого стреножили (и кто сам стреножил) путы бесчеловечной красной схоластики, – восстали. Взбунтовались против классовой идеологии и против диалектики, лишенной сердца.

Отрицание лицемерия было главным. Поэзия оказалась на первом плане. Поэты «площади Маяковского» в Москве – еженедельных по выходным с 8 вечера до часа ночи (пока ходило метро) собраний под открытым небом с июля 1958 до конца 1961 года – пытались, каждый по-своему, разбудить человеческую массу, встряхнуть попавших под красное колесо или монотонно-серый жернов номенклатуры.

Перейти на страницу:

Все книги серии Национальный бестселлер

Мы и Они. Краткий курс выживания в России
Мы и Они. Краткий курс выживания в России

«Как выживать?» – для большинства россиян вопрос отнюдь не праздный. Жизнь в России неоднозначна и сложна, а зачастую и просто опасна. А потому «существование» в условиях Российского государства намного чаще ассоциируется у нас выживанием, а не с самой жизнью. Владимир Соловьев пытается определить причины такого положения вещей и одновременно дать оценку нам самим. Ведь именно нашим отношением к происходящему в стране мы обязаны большинству проявлений нелепой лжи, политической подлости и банальной глупости властей.Это не учебник успешного менеджера, это «Краткий курс выживания в России» от неподражаемого Владимира Соловьева. Не ищите здесь политкорректных высказываний и осторожных комментариев. Автор предельно жесток, обличителен и правдолюбив! Впрочем, как и всегда.

Владимир Рудольфович Соловьев

Документальная литература / Публицистика / Прочая документальная литература / Документальное
Человек, который знал все
Человек, который знал все

Героя повествования с нелепой фамилией Безукладников стукнуло электричеством, но он выжил, приобретя сумасшедшую способность получать ответы на любые вопросы, которые ему вздумается задать. Он стал человеком, который знает всё.Безукладников знает про всё, до того как оно случится, и, морщась от скуки, позволяет суперагентам крошить друг друга, легко ускользая в свое пространство существования. Потому как осознал, что он имеет право на персональное, неподотчетное никому и полностью автономное внутреннее пространство, и поэтому может не делиться с человечеством своим даром, какую бы общую ценность он ни представлял, и не пытаться спасать мир ради собственного и личного. Вот такой современный безобидный эгоист — непроходимый ботаник Безукладников.Изящная притча Сахновского написана неторопливо, лаконично, ёмко, интеллектуально и иронично, в ней вы найдёте всё — и сарказм, и лиризм, и философию.

Игорь Сахновский , Игорь Фэдович Сахновский

Детективы / Триллер / Триллеры

Похожие книги