Корень зла

– Знаешь, Пашка, что-то меня настораживает в стиле твоей работы, – заметил Артем, нагибаясь над телами. Вырубил их приятель, с виду, добросовестно. Тот, что с медальоном, постарше – за пятьдесят, сухое хищное лицо, горбатый нос, усыпанный бородавками. Второй – помоложе, поупитаннее.

Он вернулся к первому, встал на колени, чтобы рассмотреть медальон. Но света от костра не хватало, мелкие чеканные подробности съедал мрак.

– Чем это ты их? – поднял он голову.

– Добрый электрик оставил в щитке, – продемонстрировал Павел не без гордости ржавый гаечный ключ, – сложное техническое приспособление, изобретенное шведом Йоханссоном. Обожаю Швецию. Прекрасная страна. Между прочим, шведы изобрели тетра-пак, спички, группу АББА, Карлсона, шведский стол – смергосбурд…

– Шведскую семью, – буркнул Артем, снова нагибаясь над поверженным. И отшатнулся – охранник распахнул глаза! Надо же, какой он внезапный… Блеснула молния. Оскалился хищный рот, мужчину подбросило, цепкая клешня схватила Артема за воротник! Горло перехватило, слезы потекли из глаз. Он ударил прямым, по кратчайшей дороге, взвыл, разбив костяшки о лобную кость. Охранник разжал руку, откинулся, закатив глаза. Он ударил еще раз – для закрепления, перевел дыхание.

– И тебя что-то настораживает в стиле моей работы? – удивился Павел.

– Да нет, – поморщился Артем, тряся отбитым кулаком, – нормально все…

– Могу подуть, – предложил Павел. Артем отмахнулся.

– Ладно, не издевайся. Как-то странно, Пашка, почему они расположились здесь, а не под лестницей?

– А зачем им охранять лестницу? – пожал плечами Фельдман. – Из замка вроде никто сбежать не должен. Они вот это охраняют, – он выразительно показал подбородком куда-то в сторону.

Артем повернул голову. Дальний скат оврага, в отличие от ближнего, не был таким обрывистым. Крутой, изрытый трещинами склон. В большой разлом между двумя монолитами поднимались от подножия вырубленные в камне ступени – несколько штук, а дальше все терялось в темноте.

– Вот он, нелегкий путь к свободе, – возликовал Павел. – Ну, чего стоим? За работу, товарищи…

В качестве трофеев беглецам достались две жестяные банки без особых примет (возможно, не взрывчатка), початая пачка «верблюжьих» сигарет, зажигалка китайского производства, консервный нож, покрытый желтоватым налетом («Яйца им, что ли, открывали?» – обнюхав, озадачился Павел). Особое удовольствие Фельдману доставил компактный шестизарядный браунинг, извлеченный у пожилого из-под мышки. Он немедленно оттянул затвор, поставил пистолет на предохранитель и сунул его в карман. Побулькал походной фляжкой, осторожно попробовал содержимое на язык, брезгливо скривился:

– Вода. И пьют же эту гадость… – склонился над молодым. Но тот на вид был вылитым трупом. Тогда он перешел к пожилому и начал лить ему на голову тонкой струйкой. Артем на всякий случай отошел подальше. Видя тщетность происходящего, Фельдман набрал в рот воды, брызнул. Охранник дернулся, застонал. Приятель приступил к допросу. Артем уселся на камень, с удовольствием закурил. Предрассветный час неумолимо перетекал в рассветный. Скоро узкая полоска неба над головой превратится в серую, природа приступит к закономерному пробуждению…

– Делает вид, что не понимает по-английски, – комментировал достижения Фельдман, – по-русски тоже. Хорошо, попробуем по-немецки… – раздался звук пощечины, лающая немецкая фраза. Пленник что-то сдавленно забормотал.

– Вот так всегда, – посетовал Фельдман, – на свободе они герои, перья распушают, а стоит ствол под кадык, так сразу я не я, лошадь не моя…

Он сделал свирепый вид, словно собрался стрелять.

– Не промахнешься? – поинтересовался Артем.

– Могу, – согласился Павел, – только игрушечный пистолет бьет без промаха. Но постараюсь не промахнуться.

Пленник быстро и судорожно залопотал.

– Надо же, как плавно и непринужденно льется его немецкая речь, – удивился Фельдман. – Ах ты, гадина фашистская… Не знает он, видите ли, в какой части света находится замок глубокоуважаемого господина Ватяну и как отсюда выбраться…

– Может, правда, не знает? – предположил Артем.

– Не верю, – фыркнул Павел, – меня не проведешь. Ты посмотри на него. Амфиболия – неопределенность высказываний. Псевдология – патологическая склонность к вранью. Хрен ты деревенский!

– Armocaria Rusticana, – с ученым видом сказал Артем.

– А это че такое? – повернулся к нему Павел.

– Хрен деревенский…

– Не знал, – удивился Фельдман и засмеялся, – ладно, – невезучий охранник снова получил по затылку и отрубился окончательно. – Нашего собеседника звали Отто. Ступени выводят на тропу. Она поднимается на поверхность и ведет в деревню. Это северное направление. Значит, к северу идти нельзя, именно там нас будут пасти. Двинемся на запад. Да в темпе, Артем, в темпе. Скоро хватятся. Или эти недоумки поднимут тревогу… – он бросил под ноги рацию и стал безжалостно по ней топтаться. – Не доставайся же ты никому…