Коричневые тени в Полесье. Белоруссия 1941-1945

После Рижского мира между Польшей и Советской Россией (март 1921 года) большая часть Белоруссии осталась в составе СССР, где была создана Белорусская Советская Социалистическая Республика (БССР) со столицей в Минске. К Польше же отошла ее западная часть с городами Гродно, Барановичи, Белосток, Брест и Пинск. Помимо этого, небольшая часть белорусских земель была присоединена ко вновь образованным Литовской и Латвийской республикам. В дальнейшем этот территориальный (и, что не менее важно, религиозный) раскол сыграл роковую роль в развитии белорусского национализма в годы Второй мировой войны. Кроме того, на территории Центральной и Восточной Европы осела послереволюционная белорусская диаспора. Хотя по своим размерам она и не была такой значительной, как, например, русская или украинская (еще меньше там было «сознательных белорусов»), ее роль в дальнейшем развитии белорусского национализма также важна. К слову, в изгнании оказалось почти все правительство БНР, которое осело в Чехословакии. Еще одним значительным местом проживания белорусской диаспоры была Германия.

Естественно, что настоящая белорусская политическая жизнь развивалась только на белорусских землях. Менее активной она была в Литве и Латвии, хотя на территории последней и оказался бывший «военный министр» БНР и известный публицист Константин Езовитов. Наиболее же активный характер эта жизнь приобрела в СССР и Польше. Развивалась она здесь в совершенно противоположных направлениях, но, как это ни парадоксально, пришла к единому знаменателю — усилению белорусского национализма.

Несмотря на то что большевики провозглашали своей целью нивелировку всех наций, по меткому выражению историка Ивана Коринкевича, «их роль в разведении и насаждении разных национализмов хорошо известна». В конце концов, это и привело к краху СССР. В 20-е же годы прошлого века эта деятельность получила свое выражение в политике так называемой «коренизации». В чем она заключалась? Прежде всего во внедрении языкатого или иного народа во все сферы общественной и культурной жизни данной национальной республики. Дело доходило до того, что из учреждений увольнялись люди, которые не могли выучить этот язык. Белорусская разновидность этой политики получила название «белорусизация». В кратчайшие сроки и в принудительном порядке белорусский язык был введен во всех партийных и советских учреждениях, и даже в армейских частях, расквартированных на территории республики. И советские историки, и даже националисты признают, что в Белоруссии не хватало грамотных кадров, которые бы говорили на… белорусском языке. Невероятно, но факт: почти вся белорусская интеллигенция того времени говорила по-русски и не желала переходить на белорусский язык. И недостаток специалистов по белорусскому языку был восполнен оттуда, откуда меньше всего этого было можно ожидать. После объявления амнистии и провозглашения политики «белорусизации» в БССР вернулись многие бывшие деятели БНР (например, В. Игнатовский, Я. Лёсик, А. Смолич, В. Ластовский и другие), которые почти сразу же включились в проведение этой политики. Так, созданная после окончания гражданской войны Белорусская академия наук почти полностью попала в их руки. Именно эти деятели определили советский вариант истории Белоруссии, основной тенденцией которого явилось выпячивание и подчеркивание самых незначительных проявлений сепаратизма в дореволюционное время и упор на те мифы, которые сложились после 1917 года. Невероятно, но факт, этот вариант, правда, в несколько измененном виде, просуществовал до 1991 года, и, по сути, даже сейчас является базой для всех дальнейших научных (и ненаучных) изысканий в области истории Белоруссии^{93}.

В конце 1920-х годов, после свертывания Новой экономической политики большевиков и всех сопутствующих ей экспериментов в политической и духовной сферах, пришел конец и «коренизации». Большинство вернувшихся белорусских националистов и выращенная ими новая белорусская интеллигенция разделили трагическую участь интеллигенции других народов СССР. Однако посеянные ими зерна белорусской национальной идеи и сепаратизма все-таки дали свои всходы. И произошло это в период Второй мировой войны.

* * *

Если политика партии большевиков в решении белорусского вопроса была поначалу лояльной по отношению к националистам, то в Польше все было наоборот. Официальная Варшава не считала белорусов каким-то отдельным народом, а только национальным меньшинством, которое необходимо ассимилировать[27]. В результате вся история Западной Белоруссии 20-х — 30-х годов прошлого века была наполнена борьбой за свое национальное выживание. Не удивительно, что многие из них с надеждой смотрели на СССР, где, каким казалось (или, как им говорили некоторые националисты), белорусская нация активно развивается и строит свое национальное государство в виде БССР.