Коридор

- Еще как,- вздохнул дядя Юра.- Ты, ладно. Ты чего хотел, только быстро, ко мне еще один должен сейчас прийти.- Он взглянул на часы.

- Тоже татарин? Дядя Юра засмеялся:

- Роман, не тяни кота за эти самые. Чего хотел?

Быстро!

- Дядя Юра, а я не дурак?

Редактор задумчиво посмотрел на него.

- Как тебе сказать. Пока вроде нет, а там кто знает. Как дело пойдет. Все проблемы?-Дядя Юра приподнялся и поправил под собой разноцветную лоскутную подушечку, которую ему подарила на День Победы

тетя Оля.

- А зачем вам подушка?

- Ты дурака не валяй. Чего надо? Ромка опустил голову:

- Мы с Вовкой Синяком Жукевичу нос защемили... Дядя Юра пожал плечами:

- Делов-то...

- И побили...

- Это уже нечто, а то - нос. Причина?

- Он Лену Шарову предал.

- Ясно,- сказал дядя Юра.- Итоги?

- С родителями вызывают,- пробурчал Ромка.

Вовку уже мать бьет.

- Почему не отец? - живо поинтересовался дядя

Юра.

- У него отец на фронте погиб. Под Сталинградом.

В сорок первом.

- Ах, вот как!-дядя Юра улыбнулся.- Вовке-то

сколько лет?

- Одиннадцать, он на второй год оставался.

- А на дворе у нас какой год сейчас?

- Шестидесятый,- Ромка пожал плечами, удивляясь дядя Юре, про которого тетя Оля всегда говорила, что "Юрка - гений".

Дядя Юра остался доволен Ромкиным ответом, он долго смеялся, по-женски тряся плечами.

- Сходите в школу вместо мамы.

Дядя Юра перестал смеяться:

- Не понял?

- Таня один раз уже ходила. Она в девятом кл-аеее, но Клара велела, чтоб родители. Мамы нет, она завтра из родильного дома выписывается. У нее там ребеночек, девочка, умер. Сорок один сантиметр, вес три сто.

- Вон оно что!..- Дядя Юра взлохматил седые волосы.- Да, брат... А может, отец?

- Он приходил к бабушке, плачет весь...

- Тоже понятно,- кивнул дядя Юра и прикурил от зажигалки в форме маленького пистолетика.

- Дайте посмотреть, пожалуйста. Дядя Юра кинул ему пистолет.

- Да... Не мюзик-холл, прямо скажем... Кто вызывает?

- Клара. Директор.

- Она отца-то твоего видела? Она же его знает наверняка?

- Не, не знает. Точно не знает. Он один раз только приходил. Первого сентября. Он на вас похож: нос большой...

- Нога хромая,- в такт Ромке добавил, усмехнувшись, дядя Юра.- Когда вызывают?

- Завтра.

Дядя Юра посмотрел в календарь:

- Ладно. Схожу. Как отца по отчеству? Тьфу, он же Олькин брат. Лев Александрович?

- Спасибо, дядя Юра.- Ромка положил на стол пистолетик.- До свидания.

- Погоди.- Дядя Юра взял зажигалку со стола и подкинул несколько раз на ладони.- Держи!

Ромка поймал пистолетик и с радостным воем, пока дядя Юра не передумал, помчался вниз. На последнем лестничном пролете он съехал по перилам, чуть не сбив с разгона бронзовую голову Пушкина у гардероба.

По Басманному дул ветер, кувыркая мокрые тополиные листья.

Ромка поглубже натянул фуражку. Из подворотни картонажной фабрики выехала знакомая телега. На козлах сидел Вовка.

- Тпру-у! - сказал он мерину.- Тебя лупили?

- Нет,- виновато ответил Ромка.- Меня не бьют.

- А меня мать выдрала!-похвастался Синяк.

- Мне зажигалку подарили, во!

- Насовсем? - не поверил Вовка.

- Вован, знаешь чего... Она наша общая будет, ага?

- Классно,- сказал Вовка и засунул пистолетик себе в карман.- Может, тебе жалко?

- Да почему,- пожал плечами Ромка.- Пускай у тебя пока побудет. Если хочешь, конечно?

- Хочу. Ты куда сейчас? Ногу, ногу убери, смотри, копытом наступит.

- Лошади на людей не наступают. Они умные. Мне чулки мамины из ремонта на Разгуляе надо получить.

- Другие не наступают, а этот еще как наступит.

Залазь.

Ромка забрался на козлы.

- На,-Вовка сунул другу вожжи.- Но-о!

Пимен жил не только в Вовкином подвале. Второе жилье у него было в голубятне, пристроенной к стене картонажной фабрики, где, возвратившись из колонии, он работал грузчиком неполный день как малолетний. Дел у него на фабрике было совсем немного: вечером вымести бумажные обрезки, а на следующий день загрузить ими телегу.

В голубятне, постоянно сшивались Ромка с Синяком. Иногда в дни получки в голубятню приходил старик возчик. Пока Пимен накидывал в телегу бумажную рвань, старик тихо выпивал под ласковое ворчанье голубей и засыпал на топчане. Тогда Пимен сам отгонял телегу, но не на Малинковку, куда положено, а рядом на Оль-ховку в "Утильсырье" к брату Уляляма. В помощь он брал ребят. По дороге на Ольховку он останавливался возле колонки и наливал в бумажный хлам воды для прибавки веса. Брат Уляляма хмурился на мокрое, но бумагу все равно брал. Пимен курил, а подручные набивали огромные авоськи сырой бумагой и волокли на весы. Брат Уляляма двигал разновесы по заржавленной штанге весов, недовольно бормоча про себя что-то татарское. Затем он со скрипом отсчитывал Пимену деньги. Пимен брал себе основное, а несколько мелких бумажек давал помощникам.

Дядя Юра тоже помогал. Когда в издательстве накапливалась макулатура, он сообщал Ромке, что нужна помощь. Издательская макулатура была самая удобная и выгодная: тяжелые, туго набитые папки с рукописями, списанные книги.

Сегодня, пока старик спал, Пимен разрешил Вовке просто так покататься.