Коридор

Светка помогала Липе: относила белье в прачечную, покупала по мелочи продукты. Липа давала ей не боль­ше рубля: сдачу Светка все равно не вернет. Деньги при ней Липа старалась не доставать; один раз Светка заме­тила, куда Липа убрала пенсию, и в старой сумочке, спрятанной позади лекарств в шкафу, стало на десять рублей меньше. Теперь Липа убирала пенсию в чемодан, под белье, а чемодан далеко под кровать. Ничего другого предосудительного за Светкой не числилось. Правда, когда Люся подарила ей на восьмидесятилетие две пары теплых штанов, штаны тут же исчезли. Но Липа разумно рассудила, что тут Светка ни при чем: зачем молодой ин­тересной женщине старушечье трико пятьдесят второго размера? А что Татара уверяла потом, что Светка пред­лагала ей две пары штанов за полцены, так ведь чего люди со зла не скажут!..

…Липа затушила папиросу и встала, справедливо ре­шив, что для интимных разговоров у Светки было вполне достаточно времени. Она толкнула дверь в комнату. Свет­ка заканчивала разг

– Что это у тебя на шее? – озабоченно спросила Ли­па, заметив, как Светка неловко прижимает голову к пле­чу. Светка захихикала, а Липа покачала головой: – Светлана, должна тебе сказать как женщина женщине: в шею целуют только проституток.

– Да Колька такой дурак, я прям не знаю…

– Возьми в шкафу пудру и присыпь на крем. Нельзя гак ходить. Ты себя компроментируешь. Стасик мне ска­зал, к тебе сегодня Борис придет? Почему ты не хочешь за него выйти? Такой интересный мужчина!

– Я еще подумаю, Олимпиада Михайловна, – ответи­ла Светка, запудривая шею.

– Светлана, я тебе еще один выговор хочу сделать. Почему ты до сих пор не вставишь себе передний зуб? Надо серьезнее, Светлана. Ты – мать. Тебе надо замуж!

– Давайте, Олимпиада Михайловна, я за вашего Ро-мочку выйду? – Светка запустила руку за шею под во­лосы и, мельком взглянув в зеркало, встряхнула распу­щенными по спине белокурыми волосами, тонированны­ми фиолетовыми чернилами. – У?

– Подожди, подожди… Как «за Ромочку»? Ты же… А он ведь… Светлана, что ты говоришь такое!.. У меня так опять понос поднимется… от волнения.

– Вы подумайте, Олимпиада Михайловна, а я пойду пока, а то Борька все пиво выдует… Липа постучала пальцем по столу:

– Учти, Светлана, алкоголь снижает мужские потен­ции…

– Ему снишь!! Побежала. Ромочке мое предло­жение замуж передайте.

– Хм, – сказала Липа, поправив за Светкой сбитый коврик у порога. – А почему бы и нет! Хорошие, воспи­танные дети, привлекательная жена, получит большую квартиру… Хм… Тем более – Танька Алжира вернет­ся, где он жить будет?..

Липа достала Танину открытку, нет, не ошиблась: под мышкой у негра, где речь шла о Светке, мокрым каран­дашом (так Липа называла фломастер) была выведена жирная буква «б» с многоточием.

Липа взволнованно заходила по комнате, попыхивая папиросой, чего с ней никогда не случалось: курить на ходу женщине непристойно. Затем придвинула телефон, набрала н

– Ромочка, я вот чего все-таки решила, привези ко мне нотариуса. Что?.. Они обязаны к престарелым, я уз­навала. Зачем, зачем! Нужно. Завещание хочу соста­вить. Ничего смешного здесь нет!.. И кота, будь добр, обязательно сегодня похорони.

К приезду нотариуса Липа навела в квартире мара­фет: Татара вымыла пол, окна. Липа застелила стол нарядной клеенкой – подарок Тани Алжира.

Конечно, она могла бы прекрасно добраться до но­тариальной конторы сама, но она пять лет назад объя­вила, что на улицу не выходит и не выйдет, и отступать­ся от своего решения не желала.

В черном платье с брошью – горный хрусталь – Ли­па ожидала нотариуса.

Наконец раздался короткий звонок.

– Открыто, открыто! – поднимаясь с дивана, закри­чала Липа.

В передней стоял молодой военный, усердно вытирая ноги.

– Здравствуйте, – сказала Липа. – А где же Ро­мочка?

– Извините, – покраснел военный. – Лев Александ­рович Цыпин здесь проживает?

– Кто, Лева? – удивилась Липа. – Он здесь жил, но сейчас у него своя квартира… Вы к Леве? Я думала: ко мне. Я вот нотариуса жду. Для завещания. Вы по ра­боте или проездом? Присаживайтесь, будьте любезны, проходите в комнату.

Парень стянул с ног туфли и в носках по чистому по­лу вошел в комнату.

– Как ваше имя-отчество, вините? – спросила Липа.

– Старший лейтенант… Да Игорь просто. Я тут мимо еду в отпуск. Вот решил заехать. Я с Дедова Поля родом…

– Да, да, помню. После войны они там работали. Лева вам срочно нужен? Можно позвонить ему на служ­бу. В Моссовет. Я сейчас наберу телефон и трубочку вам передам.

– Не надо, не надо! Не надо пока…

– Бабуль, ты жива? – раздался в передней голос Ромки. – Нотариус приехал!

– Заходите, пожалуйста, – на всякий случай строго сказала Липа молодой женщине, одетой, как Светка, в джинсы, в больших круглых очках.

Женщина профессиональным взглядом окинула об­горелый буфет, стол, покрытый клеенкой, засохшие цве­ты в банках, переделанный телев… Раздраженно пожала плечами:

– Неужели нельзя было приехать в контору?.. Куда я могу сесть? Освободите стол.

Старший лейтенант Игорь виновато поднялся со стула.