Коридор

Обычно Таня всегда писала открытки, в основном поздравления. Крупным красивым почерком. На открыт– ке как раз помещалось поздравление и пожелание. От­крытки обычно были красивые: пальмы, папуасы, большие бабочки…

– «…Деньги за квартиру я тебе больше переводить не буду… – читал вслух Ромка, – ты все равно все отда­ешь своей проститутке. Ты объясняешь это своей любо­вью к детям, но когда я предложила оставить у тебя Максима, чтоб не везти ребенка в тяжелые климатические условия, ты отказалась взять родного правнука… И пока ты не сообщишь мне, что окончательно прекратила отно­шения с этой б… я тебе больше писать не буду. Комнату нашу можешь сдать, Роман пусть живет у отца – там его жилплощадь. Целую. Таня».

– Ну и ладно! – Ромка хотел разорвать открытку, но уж больно красивый негр с перьями скалил зубы, бро­сил на стол. – Черт с ними! Что, мы без ее денег не про­живем? Делов-то!.. Ты, главное, не переживай, мура это все… А Светка… Она что, правда ворует у тебя?

– Ромочка, ты на работу опоздаешь, – засуетилась Липа. – Вечером придешь

– я тебе… Поговорим^ вече­ром…

– Э-э, ребята… – присвистнул Ромка, надевая плащ. – Эвон какие дела-то… Ладно, побежал! Но ты не бери в голову! Ясно! – Он чмокнул Липу в щеку. – Да! Вот десятку те-бе разменял рублями, как просила.

Ромка ушел. Липа сняла с сундука коробку с котом, подняла крышку: иконы в сундуке не было. Не было и отцовского «Устава» с бронзовыми пряжками.

– Сволочь-то какая… – пробормотала Липа, захло­пывая сундук. – Дочь называется!..

Липа сидела на табуреточке у приоткрытой – на од­ной цепочке – двери и ругала дочь Люсю. Вслух, громко.

– Что случилось, Олимпиада Михайловна? – состра­дающим голосом спросила Светка над Липиной головой.

– А! – отмахнулась Липа, снимая дверь с цепочки. – Проходи.

– Мне позвонить надо. Можно? – прощебетала Светка.

Липа кивнула, чихнув при этом от ненавистной Свет-киной едкой косметики или парфюмерии, чем она там ма­жется день и ночь.

Светка влетела в комнату, прикрыв дверь перед самым Липиным носом, намекая ей, что заходить в комнату, по­ка она говорит по телефону, не нужно.

Липа пожала плечами; но в то же время Светлану тоже можно понять: женщина молодая, у нее могут быть свои личные разговоры, мало ли… Липа полезла за папиросами, хотя курила только что.

Светка появилась на этаже несколько лет назад, ког­да в доме жили давно уже одни старухи. Молодые по-лучили квартиры, старики поумирали в основном, а старухи зажились.

Татара с семьей въехала по лимиту на место Аси Ти-ховны, а Светке предоставили квартиру, в которой рань­ше жили Дуся-лифтерша и Грыжа. Тогда у нее было только трое детей На двоих старших она получала боль­шие алименты от военного водолаза, а третий же ребенок доходов не приносил. В Басманном Светка спешно роди­ла четвертого – Стасика от молоденького летчика, слу­жившего под Москвой. Светка приперла его к стенке и пообещала испоганить карьеру, если он не оформит от­цовство. Липа всячески содействовала справедливым тре­бованиям Светки: писала прошения в часть и вела пере­говоры с самим летчиком «папой Колей» в качестве по­средника. Стасик стал носить фамилию летчика, а Светка соответственно получать очередные алименты. За это Светка разрешала Николаю навещать ее в свободные от полетов дни. А в свободные от Николая дни Светку наве­щали другие, потому что Светка твердо решила стать ма­терью-героиней и получить пятикомнатную квартиру в хорошем районе. В данное время у нее был только пятый грудной ребеночек, законный, от монтажника-верхолаза, который, засуженный Светкой, с горя уехал в Уренгой, откуда она получала алименты почти такие же большие, как от военного водолаза.

Старухи в доме неоднократно писали на нее заявле­ния: в районе, в райисполком и даже в Комитет советских женщин.

Приходили комиссии. Комиссия – ради бога. В квар­тирке у Светки всегда было чисто, даже нарядно: пиани­но, цветной телевор, рядом с книжными полками – две иконы.

В соседней комнате – имеется письменный стол для занятия уроками. Старшая девочка учится кроме простой школы еще и в музыкальной.

Светка была бы для Липы идеалом женщины-матери, но вот мужчины… Комиссиям Липа всегда свидетельст­вовала, что никаких мужчин у Светки нет и в помине, но, к сожалению, она знала, что это не так. Разумеется, ни про какую «проститутку» Липа и слышать не желала и на этой почве уже испортила отношения со всеми старухами.