Коридор между заборами (попытка пересечь чёрную полосу, идя вдоль неё)

Мерзкая, мелкая морось, похожая на вчерашнюю, только раза в два сильнее, уже сеялась вовсю, когда Воронков вышел из подъезда. До хлебного магазина было совсем недалеко, но за это время Сашкины волосы успели намокнуть. Входя в булочную, он провёл по ним рукой — и согнал капельки воды прямо себе на глаза. На пару секунд мир вокруг подёрнулся мутноватой плёнкой, предметы и люди потеряли чёткие контуры, превратившись в неясные силуэты. И один из этих силуэтов показался ему знакомым: словно глядя через запотевшие очки, Воронков разглядел хрупкий силуэт блондинки-альбиноски!

Он пару раз моргнул, торопливо протёр глаза и быстро огляделся… Немногочисленная публика самого привычного вида тыкала вилками в батоны, всё было вполне обыденно, но сзади громко хлопнула дверь, отскочила, спружинив, и снова хлопнула.

Сашка обернулся — никого. Рванулся назад, выскочил под дождь и ему показалось, что он успел увидеть скрывающуюся за углом альбиноску. Первым позывом было броситься вдогонку, но холодная вода с неба остудила эмоции.

«Ну побежал бы, ну догнал…— думал Воронков, возвращаясь в булочную и вновь пристраиваясь к коротенькой очереди.— А дальше что? Девушка, извините, это не вы вчера мне жизнь спасли?»

Представив ситуацию, он попытался весело улыбнуться. Кассирша, выбивая чек, глянула Сашке в лицо и добавила к сумме два лишних нуля — из этого он заключил, что весёлой улыбки не получилось.

Топать наверх пешком не хотелось, но застревать в лифте снова не хотелось ещё сильнее, несмотря на утреннюю практику. Поэтому Сашка убедил себя, что физические упражнения полезны даже потенциальным душевнобольным, героически преодолел все пять этажей пружинистым полубегом и успел к своей двери как раз чтобы услышать, как в пустой квартире звонит телефон.

Для разнообразия замок открылся без сопротивления, и Воронков как был, прямо в мокрых кроссовках, подскочил к аппарату и схватил трубку.

— Алло? Алло! — чтобы перекрыть шум в трубке, ему пришлось кричать.

В ответ кто-то что-то сказал, но треск, жужжание и загадочное булькание каких-то помех напрочь лишали возможности разобрать слова.

— Чего? Громче говорите! — потребовал Воронков.

Звонящий кто-то собрался с силами и заорал так, что в дополнение к шумам и помехам добавилось дребезжание перегруженной мембраны. Сашка затаил дыхание и разобрал что-то похожее на «…Если можете… Уезжайте… Опасно!»

— Громче!!! — заорал выведенный из себя Сашка.— Не слышу ничего!!!

В ответ раздались короткие гудки. Воронков подержал трубку в руке, а затем аккуратно положил рядом с аппаратом. Определитель номеров он себе так и не купил — ну что ж, придётся действовать по старинке.

Бабуля-спасительница из соседней квартиры с энтузиазмом приняла участие в поимке мифических телефонных хулиганов: она буквально всучила слабо сопротивляющемуся Сашке свой аппарат — с АОНом и автоответчиком.

— Бери, бери. Я всё равно одно не пользуюсь. Это мне сын покупает — хочет, чтоб я современная была. А мне она и не нужна…

Сообразить, как пользоваться автоответчиком оказалось делом несложным. Покончив с его настройкой, Воронков глянул на часы и прикинул — до пяти, когда надо будет отправляться на смену, осталось как минимум два часа.

Всё время до ухода Сашка промаялся, не зная за что схватится и чем отвлечь себя. Взявшись за книгу, он вскоре понял, что не запоминает абсолютно ничего из прочитанного, более того, каждая новая строчка кажется ничем не привязанной к предыдущей. Мелькнувшая по привычке мысль посмотреть, что идёт по телевизору, сразу же вызвала в памяти ночной морок и всё, что произошло следом. Нет, даже если бы ящик не зиял серо-чёрной дырой вместо экрана, его Воронков включать бы не стал.

Поесть, что ли? Странно, но он не то что голода не чувствовал — наоборот, мысль о еде вызвала у Сашки активную неприязнь.

Время тянулось медленно и бесцельно — так же медленно и бесцельно, как шлёпались в тазик капли, одна за другой собирающиеся на потолке. Неравномерное булькание в тазу, молчащий телефон, разбитый телевизор, пятно из-под жидкой гадости…

«Ничего себе: мой дом — моя крепость! В такой крепости можно до ручки дойти!» — злился Воронков. В конце концов он не выдержал и засобирался на работу чуть ли не за час до обычного времени, оправдываясь перед собой, что, мол, транспорт в последнее время ходит плохо, да и Олег-сменщик будет рад домой свалить пораньше.

Джой пару раз махнул хвостом, увидев одевающегося хозяина, но следом за портупеей Сашка вытащил из шкафа намордник и радость пса несколько увяла.

— Нечего, нечего…— сказал он недовольной собаке, вновь пристраивая «Мангуста» под мышкой.— У тебя сбруя и у меня сбруя. Тебя без намордника в троллейбус не пустят. Да и с ним тоже через раз ругань, но это пережить можно. А вот меня без пушки и вовсе чикнут где-нибудь в подворотне, благо чем чикнуть найдётся…

Он тряхнул головой, прогоняя видение узкого кинжала со злобным зверем на рукоятке, и направился к двери.