Коридор между заборами (попытка пересечь чёрную полосу, идя вдоль неё)

В этом предупреждении необходимости не было — Сашка шестым чувством ощутил надвигающуюся со спины опасность и, отшвырнув трубку, рванулся назад, одновременно поворачиваясь. Он хотел ударом плеча распахнуть дверь и выскочить наружу, но дверь осталась неподвижной, словно приваренная. Сила собственного толчка отбросила Воронкова обратно к автомату, только теперь он оказался к нему спиной, а лицом к улице. И по этой улице бешено летела большая, чёрная, распластанная по дороге машина с тонированными до полной непрозрачности стёклами — всеми, включая и лобовое. Всё было так же как вчера — только теперь некому было его вытащить из-под колёс…

Понимая, что счёт идёт на секунды, он плотнее опёрся спиной на телефон и резко ударил в дверь ногой — сначала по хлипкому на вид алюминиевому переплёту, а затем по стеклу. Тщетно! Чёртова будка была словно сделана из легированной стали и бронестекла…

На краткое мгновение Сашка смертельно испугался, и тут же испуг сменила собой знакомая холодная ярость. Может быть, «они» и задумали показательную казнь, но вот беззащитной жертвы у них не будет! Его рука нырнула за отворот куртки, пальцы ухватили рукоять «Мангуста» — жаль только, патронов осталось мало…

Прищуренный, словно он уже заранее начал целиться, взгляд Воронкова был устремлён на стремительно приближающуюся машину, и поэтому то, что случилось дальше, он увидел во всех подробностях.

Чёрный автомобиль, приближаясь, нёсся по середине улицы, плюя на все правила, и какой-то импозантно выглядящий джип, давая дорогу «крутым», услужливо шарахнулся вправо — прямо под колёса гружённому кирпичом КаМАЗу с прицепом. Водитель грузовика ударил по тормозам, и КаМАЗ с жалобным воем остановился, косо развернувшись поперёк дороги. Но тяжёлая «баржа» замедляться и не подумала — прицеп сорвало и с прежней скоростью понесло дальше, одновременно закручивая по оси. Кирпичи полетели во все стороны, чёрная машина отчаянно вильнула, выскакивая на тротуар, но крутящийся, словно на льду, прицеп принял её в борт, зацепил, протащил через встречную полосу, и, не долетев полутора десятков метров до телефонной будки, они ударились в стену.

Медленно, как показалось Воронкову, очень-очень медленно гофрированный борт прицепа начал вминать машину в каменную стену. Чёрный кузов перекосило, переднюю часть повело вверх, расплющивающийся бампер отогнулся книзу, и вдруг вместо машины Сашке увиделся огромный чёрный ящер, встающий на дыбы и раскрывающий пасть в крике боли…

Полыхнула вспышка взорвавшегося топлива, и время пошло в своём обычном темпе. За первым взрывом последовали ещё два, и по стёклам телефонной будки простучал град осколков. Именно простучал — ни один из них не пробил окна, даже царапин не осталось, но не успел Воронков осознать это, как ещё один обломок кирпича, практически на излёте, с дребезгом разнёс одно из стёкол и смачно шмякнул по болтающейся на проводе трубке.

Посыпалась пластмасса, смешиваясь со стеклянным крошевом. Сашка инстинктивно отдёрнул ногу, задел дверь — и та распахнулась с такой лёгкостью, словно никогда и не была намертво заклинена.

У стены дома разгорался пожар, языки жёлтого пламени лизали искорёженную кучу металлолома, в которую превратились прицеп и чёрная машина, в небо валили едкие клубы по-химически вонючего дыма. Откуда-то взялась милицейская машина, бьющая по глазам синими и красными вспышками огней, около места аварии уже собиралась толпа зевак, в основном состоящая из покупателей магазина — они громко гомонили, и до Воронкова несколько раз донеслось слово: «Повезло!»

«Ещё бы! — мысленно согласился с ними Сашка.— Возьми прицеп немного с недолётом, и войди он в булочную через витрину… Жуть. И на крематорий тратиться не пришлось бы. Да и мне тоже повезло, будка эта противоударная… Да какое к чёрту везение, это же очередной ход в дурацкой игре, которая вокруг меня крутится! Да я им… А что я им? Да и кому — им?»

Сашка отошёл в сторонку и, устало прислонившись к стене, стоял, почти не обращая внимания на нарастающую суматоху вокруг, хотя посмотреть на что было.

Завывая сиреной подкатил красный «ЗиЛ», пожарные и милиция начали отгонять любопытную толпу.

Схлынувшее напряжение оставило после себя почти ко всему равнодушную слабость, и от этого равнодушия Сашка получал сейчас даже какое-то удовольствие — стоишь себе и стоишь, живой, невредимый, опасность миновала, на всех вокруг плевать… Стоп! А вот и не на всех!

Он оттолкнулся от стены и, забыв всё своё равнодушие, рванулся вперёд: там, в толпе зевак, мелькнул белый брючный костюм и белёсо-бесцветные волосы девицы-альбиноски. Теперь Сашка не сомневался: это не бред и не наваждение, он видел её вполне ясно и отчётливо. Девушка стояла, окружённая людьми, но в то же время словно отгороженная от них невидимой стеной — может, дело было в том, что она разительно отличалась от них.