Коридор между заборами (попытка пересечь чёрную полосу, идя вдоль неё)

«Хозяин, хозяин, вот я тебя и нашёл! Знаешь, там на остановке, люди ходят, у них тоже оружие есть, и ружья, как на охоте, и пистолеты, вроде твоего!»

Сашка попытался заставить пса замолчать, но было поздно. Со стороны тропинки прозвучал гулкий выстрел из помпового ружья, потом донеслось характерное клацание затвора, и Колян — так, вроде, назвали парня, посланного на тропинку? — бабахнул второй раз, в белый свет, как в копеечку.

«Пали, пали…— злорадно подумал Сашка.— Играй в ковбоя… Щас, пойду я к тебе, жди. По ту сторону дороги до аэропорта пустыри да свалки, и туман к тому же. Вспотеете искать!»

Стараясь не производить никакого шума, он осторожно двинулся в сторону от тропинки, решив перескочить через дорогу подальше от остановки. Джой уже понял, что дело серьёзное, молча двигался вслед за хозяином и на ходу, судя по выражению морды, переживал свою ошибку.

Где-то поодаль раздался ещё выстрел, потом ещё два. Сашка удивился такой дрянной дисциплине, царящей среди охотников, но всё-таки взял левее, подальше от того стрелка — напороться на шальную пулю ему вовсе не хотелось. Вот кювет, потом насыпь, это значит дошли до дороги…

Очередь из «Калашникова» распорола ватную тишину. Стрелявший был где-то недалеко, и бил он явно не наугад — первые трассеры мелькнули рядом с левой рукой Воронкова. Спасло его то, что стрелок, скорее всего, не часто пользовался автоматом, и поэтому не удержал линию стрельбы, когда отдача повела ствол вверх. Сашка как подкошенный упал на поднимающийся к дороге склон и с трудом сдержал желание выпустить остатки зарядов в окончательно посветлевший, но не ставший более прозрачным туман.

Машина, стоявшая где-то у остановки, медленно приблизилась к месту стрельбы, но метрах в тридцати от лежащего Сашки остановилась.

— Серый! — властно позвал грубый, и чуть погодя:

— Ты его достал?

— Похоже, да,— ответил тот, кто, видимо, был этим Серым. Приятный голос, парень с таким голосом должен быть и внешне симпатичным.

«Ай-ай-ай, такой хороший мальчик — и врёт…— впрочем, Сашка был далёк от осуждения: — Теперь главное, чтобы врал умело!»

Но «хороший мальчик» продолжил:

— Я видел, когда он на дорогу вылезал, а потом слетел обратно и больше не поднимался. Лежит в кювете, наверное.

— Сейчас его видишь?

— Сейчас нет, я же говорю — кювет. Но на пустыре никто не появлялся.

— Да может, это собака была? — не унимался грубый.

— Нет, для собаки слишком высокий силуэт.

«Тепловой прицел! — сообразил наконец Сашка.— А остальные, получается, не просто так палили, а меня на симпатичного мальчика загоняли… Значит, если я вылезу на пустырь или на дорогу, он меня снова засечёт. Но лежать здесь тоже не стоит. Остаётся одно…»

Воронков, всё так же распластавшись по склону насыпи, боком, по-крабьи, пополз в ту сторону, откуда доносились голоса и звук мотора.

Расчёт был на то, что киллеры так или иначе должны двинуться к месту, где, по утверждению симпатяги Серого, клиент лежит в кювете. Сам Сашка таким образом останется у них в тылу, а глядеть себе за спину, тем более через электронику, они вряд ли будут.

В принципе, так и получилось: мотор машины снова взял нотой выше, и вскоре в тумане стала различимой неторопливо передвигающаяся тёмная масса. Чуть впереди двигалась пара фигур поменьше — это шли охотники. Сашка вжался в рано начавшую жухнуть придорожную траву, вдохнув полную грудь её прелого запаха, и опустил глаза, непроизвольно опасаясь, что те, на дороге почувствуют его взгляд. Возможность обнаружить себя таким способом сейчас казалась Воронкову вполне реальной, а ведь ещё недавно он сам бы первым посмеялся над подобной мыслью!

А машина, тем временем, остановилась, продолжая маячить в колыхающейся пелене силуэтом неясных очертаний — только красные фонари на задке выделялись на общем размытом фоне своей яркостью.

Снова затрещала рация, и грубый — похоже было, что это он руководит здесь всем,— раздражённо ответил:

— Да хоть на ощупь, твою мать! Пять секунд, чтобы здесь были! Прожектор прогрей, с ним работать будем.

Рация коротко квакнула что-то вроде «понял», и замолчала. Грубый тоже молчал, а остальные — Серый, и как его там, Колян — были явно не в тех чинах, чтобы самим подавать голос.

Прибытие машины с тепловым прожектором на борту, а главное — с подкреплением, в планы Воронкова никак не входило, и он решил рискнуть. Осторожно оторвав тело от земли, но всё ещё оставаясь практически в горизонтальном положении он осторожно придвинулся вплотную к асфальту. На тренировках такое упражнение называлось «крокодильчик», несмотря на всю свою техническую несложность оно требовало напряжения почти всех мышц тела и к числу любимых у занимающихся не относилось.

Вдалеке уже был слышен звук ещё одной машины. Времени на колебания не оставалось, и Сашка, словно распластанный по земле паук, перемахнул через дорогу…