Кормилица по контракту

Валя подавила тяжелый вздох. Груди начало ломить, как всегда примерно за час до кормления. Молока у нее сейчас было меньше, чем в первые месяцы после родов, но все равно достаточно. Антошка сосал два раза в день, а когда Вале приходилось сцеживаться, получалось по целому стакану.

Теперь необходимо в течение недели туго бинтовать грудь, и лактация постепенно сойдет на нет. Что поделаешь, придется пережить этот неприятный период.

Машина ехала по шоссе, приближаясь к Кольцевой автодороге. За окнами мелькал лес. Тенгиз все напевал себе под нос, поедая Валю жадным и счастливым взглядом. Ее понемногу начало клонить в сон. Он заметил это, щелкнул рычажком, и сиденье плавно откинулось назад.

– Поспи.

Валя благодарно кивнула и закрыла глаза. Заснуть ей не удалось, но она так и просидела всю дорогу, зажмурившись. Встряхнулась, лишь когда «десятка», сделав вираж, остановилась у знакомого подъезда.

– Добро пожаловать. – Тенгиз выбежал из машины и услужливо открыл перед Валей дверцу.

Она вышла, слегка щурясь от яркого дневного света.

– Твой дом. – Он осторожно обхватил ее за плечи, подтолкнул к подъезду.

Они поднялись по лестнице, зашли в квартиру, и Валя ахнула: кругом все было новым. Люстра под потолком, шикарная мебель, в прихожей зеркало во всю стену. Повсюду китайские фонарики, «музыка ветра».

– Нравится? – горделиво спросил Тенгиз.

– Зачем это? – Валя дотронулась до деревянных висюлек. Тут же послышался мелодичный хрустальный звон.

– Это фэн-шуй, – объяснил Тенгиз.

– Фен… что?

Он засмеялся.

– Учение такое. О том, как стать счастливым. Для этого нужно, чтобы все вещи в доме имели определенный порядок. И обязательно «продувать» квартиру вот этими трубочками.

Валя скептически пожала плечами. Неужели счастье зависит от местоположения предметов? Ей это показалось странным и смешным. Однако она ничего не сказала, просто сняла сапожки, куртку и прошла в комнату.

Тут тоже все изменилось. На постели лежало новое дорогущее покрывало, в углу красовалось трюмо, уставленное флаконами с духами и туалетной водой. На полу, под ногами, лежал толстый китайский ковер. Похоже было, что Тенгиз действительно разбогател и денег у него куры не клюют.

Валя осторожно присела на край тахты.

– Я сварю тебе кофе, – сказал Тенгиз и, не дожидаясь ответа, ушел в кухню.

Вскоре оттуда послышался рев кофемолки.

Валя сидела на постели, уронив руки на колени. Ей казалось, что она видит себя со стороны – потерянную, одинокую, не знающую, чем заняться.

Грудь болела все невыносимей. Валя хотела было сцедить молоко в последний раз, но пересилила себя. Она порылась среди вещей, вытащила тугой бюстгальтер, надела и накрепко затянула лямки. Боль немного утихла, но все тело неприятно ныло – организм, выдернутый из привычного режима, бунтовал.

«Выпью кофе, и станет легче», – решила Валя. Ей пришло в голову, что теперь можно выпить и что-нибудь покрепче, чтобы окончательно прийти в себя.

– Тенгиз! – крикнула она в кухню.

Он тотчас возник на пороге с полотенцем через плечо.

– Сейчас принесу кофе.

– Слушай, а у тебя есть коньяк? – спросила Валя.

– Есть. Хочешь выпить?

– Хочу, – кивнула она. – Совсем чуть-чуть.

– Будет исполнено. – Тенгиз открыл бар, достал оттуда плоскую флягу, взял из горки пару хрустальных рюмок и виртуозно наполнил до самых краев.

– Я же сказала чуть-чуть, – недовольно проворчала Валя.

– Тут немного, – успокоил Тенгиз, поднося рюмку к ее губам. – За тебя.

– Спасибо. – Она сделала короткий вдох и затем залпом глотнула обжигающую жидкость.

Внутри стало тепло, голова наполнилась легкостью.

Тенгиз внимательно смотрел на Валю.

– Еще?

– Пожалуй, – неуверенно произнесла она.

Он налил снова.

Легкость усилилась, к ней прибавилось приятное головокружение. Валя чуть откинулась на постели. Ей стало жарко, она сняла джемпер.

– Совсем разденься, – посоветовал Тенгиз.

Он тоже выпил две полные стопки, и глаза его загорелись еще сильнее, смуглое лицо порозовело.

– Хитрый какой! – Валя погрозила ему пальцем и пьяно хихикнула.

– Я хитрый? – Он невинно и вместе с тем лукаво похлопал ресницами. – Не-ет, Валя-Валентина. Я наивный как баран. Еще? – Тенгиз кивнул на фляжку.

– Хватит, – вяло запротестовала она, – а то я совсем захмелею.

– Да что ты! Это же совсем ерунда. Три стопки, подумаешь. – Он уже снова наливал в Валину рюмку. – Опять за тебя!

– Сколько же можно за меня? Давай за нас двоих.

– Давай, – неожиданно серьезно проговорил Тенгиз.

Они звучно чокнулись и выпили. Перед глазами у Вали все поплыло, потолок равномерно кружился.

– Я тебе помогу, – сказал Тенгиз прямо ей в ухо.

Она не сопротивлялась. Он снял с нее брюки, лифчик, взялся за тоненькую резинку трусиков.

– Ч-что ты д-делаешь? – выговорила Валя, с трудом ворочая заплетающимся языком.

– Хочу любить тебя. Ты ведь теперь моя. Правда, снова моя, и ничья больше?

– Твоя, твоя. – Она покорно сдалась на его милость. Ей было все равно, не осталось ни отвращения, ни сил сопротивляться.