Кормилица по контракту

— Ну, до колоды тебе далеко. — Кира бросила на Валю скептический взгляд, однако ничего больше не сказала, подошла к кроватке и занялась малышом.

Вале стало неловко и совестно. Наверное, в глазах Киры она выглядит легкомысленной и бесстыжей свистушкой, у которой только и дела, что привлекать к себе внимание лиц мужского пола. Может быть, даже Кира, чего доброго, думает, что Валя имеет какие-то виды на мужа ее покойной подруги?

Она промучилась весь день и вечер, но наутро снова тщательно навела макияж, вылила на себя добрую четверть флакона французских духов и надела босоножки на «шпильке». Это было сильнее ее, и Валя ничего не могла с собой поделать.

Вскоре и Вадим заметил произошедшие в ней перемены. Во время очередной прогулки он пристально и внимательно разглядывал Валю и наконец вынес резюме:

— А ты классно выглядишь. И туфельки того… очень милые.

У нее радостно подпрыгнуло сердце.

— Правда? Тебе нравится?

— Нравится, — спокойно проговорил Вадим. — Ты еще совсем недавно была похожа на домохозяйку, позабывшую, в какой стороне находится метро, и озабоченную только тем, чтобы купить стиральный порошок подешевле. А сейчас у тебя совершенно иной облик.

— Какой?

— Ну… скажем так, деловой и самоуверенной леди, за коей следует толпа безутешных воздыхателей.

Валя весело и звонко расхохоталась.

— Скажешь тоже!

Они сидели на лавочке бок о бок, легкий, теплый ветерок трепал пряди Валиных волос, выбившихся из косы, уложенной на затылке замысловатой раковиной. Было солнечно, по лазурному, чистому небу плыли прозрачные, нежные, как шелк, облачка.

— Нет, я серьезно, — произнес Вадим и, вдруг обхватив Валю за талию, привлек к себе и поцеловал в губы.

От неожиданности она в первую секунду неподвижно застыла, затем осторожно освободилась и неловко отвела глаза.

— Зачем?

Он усмехнулся, сохраняя все ту же невозмутимость и спокойствие.

— Ты против?

— Я… нет… не знаю… — Валя вконец запуталась, лицо ее запылало.

Она вскочила со скамейки.

— Сядь, пожалуйста, — попросил Вадим. — Сядь. Нам надо поговорить.

Валя послушно опустилась обратно на лавочку, чувствуя, что вот-вот расплачется от нахлынувшего вдруг непонятного смятения, даже испуга.

— О чем говорить? — пролепетала она, изо всех сил стараясь овладеть собой. — Кто я для тебя? Игрушка.

— Почему ты так решила? — Вадим властным жестом повернул к себе ее лицо. — Я ведь только что сказал, ты мне очень нравишься. Что еще?

— Этого… мало, — тихо проговорила Валя, глядя ему в глаза.

— Разве? — В его голосе слышалось искреннее удивление. — Тому, другому… который отец ребенка, ты тоже нравилась? И он тебе — ведь так?

— Нет. — Она помотала головой. — Нет, не так. Тенгиза я любила и думала, что он меня любит.

— Любовь! — Вадим пренебрежительно хмыкнул и замолчал. Затем, постепенно, взгляд его смягчился, выражение лица стало задумчивым и отрешенным. Он взял Валину руку, осторожно сжал чуть повыше запястья. — Любовь, Валя, штука такая: сегодня она есть, а завтра ее нет. И наоборот. А если уж совсем начистоту — лучше, чтобы ее вовсе не было. Тогда судьба не ударит тебя со всей силы под дых в тот момент, когда ты этого совсем не ждешь.

Валя поняла, что он имеет в виду Лику, ее трагическую, внезапную смерть, в один миг разрушившую его счастье.

В коляске зашевелился проснувшийся Антошка, заскрипел, пробуя голос, готовясь вот-вот разреветься, что есть мочи.

— Вот что, — нарочито деловитым тоном произнес Вадим и, встав со скамейки, пару раз качнул коляску, — сейчас пора домой. А вечером, как уложишь его, спускайся вниз. Я буду ждать тебя у себя в кабинете. Придешь?

— Зачем? — снова эхом повторила Валя.

— Ты знаешь зачем. — Вадим улыбнулся.

Потрепал Валины волосы и широко зашагал к коттеджу, толкая перед собой коляску с сыном.

19

Кира сидела в детской в кресле и вязала на спицах ярко-оранжевый детский свитерок. На груди свитера отчетливо обозначился рисунок: коричневый заяц, держащий в лапах красную морковку.

— Вот и вы, — обрадовалась Кира, увидев в дверях Валю с Антошкой на руках. — Гляди, как выходит. Здорово, правда? — Она продемонстрировала ей вязание.

— Здорово, — проговорила Валя, стараясь унять предательское сердцебиение и одышку.

Руки ее тряслись, и она, опасаясь, что может уронить малыша, сунула его в кроватку. Антошка, не привыкший к столь непочтительному обращению, тут же горестно завопил.

— Зачем ты его туда положила? — недовольно проворчала Кира, откладывая спицы. — Знаешь ведь, ему нравится быть на руках.

— Мне нужно переодеться для кормления, — отрывисто объяснила Валя.

— Дала бы его мне. — Кира уже семенила к кроватке, на ходу приговаривая нежным, воркующим голосом: — Ну что, моя рыбка? Что, птичка? Бросили тебя, бедного, бросила нехорошая тетя Валя! Сейчас, погоди, я тебя возьму.

Валя, радуясь, что Кира отвлеклась и не смотрит на нее, юркнула в занавешенную нишу, где находилась гардеробная, и принялась стягивать с себя нарядные шмотки.