Корни

Зауралье, однако, заселяли не самые слабые и глупые из жителей России. На дешевом зерне быстро поднялось скотоводство, появились молочные кооперативы, благо кадрами грамотных и наклонных к организации кооперативов людей правительство обеспечивало Сибирь начиная с 1826 года. Для таких более дорогих продуктов тариф уже не был большой помехой. Вот тогда-то тюменское масло, алтайский сыр, омская говядина, павлодарская баранина и появились на выставках и в магазинах Питера, Москвы и Западной Европы, а кассы сибирских кооперативов стали одной из основных финансовых сил империи, собственно, почти единственной не зависящей ни от казны, ни от западных банков. Тут есть определенная аналогия с итальянскими кооперативами и сберкассами начала ХХ века с их связями с Банко ди Милано с одной стороны и Соцпартией с другой, как об этом писал Паоло Алатри в своей книжке "Начало фашизма". Идеологически эти кооперативы находились, конечно, полностью под эс-эровским влиянием, большевики вообще восточнее Урала встречались исключительно среди железнодорожных рабочих (деповские), как меньшевики в основном среди типографских (товарищи переплетчики!), что и нашло отражение в результатах выборов в Учредительное собрание 1917 года. Ленин, как известно, на эти результаты начихал, а Собрание разогнал, за что его Александр Дмитриевич сильно недолюбливал, по контрасту со Сталиным, которому много прощал за то, что тот в 45-ом взял реванш за ранее проигранные Россией войны с Японией и Германией, и которого уважительно называл "дедко".

Позанимали представители центральной большевистской власти практически без сопротивления присутственные места почти по всей Сибири (в учебниках моего детства обязательно была такая карта "Триумфальное шествие Советской власти"), освоились и попробовали наложить лапу на упомянутые кооперативные кассы. Тут они встретили уже более серьезный отпор, да еще в ту же пору Соввласть от большого ума решила разоружить Чехо-Словацкий корпус из австрийских пленных, собиравшийся против Франца-Иосифа воевать, да в связи с Брестским миром оказавшийся ненужным. Чехо-словаки по соглашению уезжали во Владивосток, где, как предполагалось, их должны были забрать союзные корабли и увезти на Итальянский фронт, типа как во Вторую мировую было с армией Андерса. Не будем преувеличивать боевую ценность корпуса — и 38-ой, и 68-ой годы ХХ века достаточно показали, что свой боевой потенциал эти народы в основном израсходовали при Яне Жижке. Однако, на фоне блоковских двенадцати урок да бродячего пса и рак оказался рыбой. Как только чехословаки восстали, от Волги до Тихого океана гегемоны разбежались, как зайчики, и власть оказалась у единственной более или менее влиятельной силы, опиравшейся на эти самые кооперативы и их кассы. То есть, у дедовой Партии Социалистов-Революционеров (без добавления "левых") и у их младшего партнера эсдеков-меньшевиков, все как по результатам выборов. Так что и формально власть оказалась у Комитета членов Учредительного собрания ("Комуч", как его в учебниках обзывают), взять хоть Чернова или Авксентьева.