Корни

А дядьку моего двоюродного правильно при выдаче паспорта записали Александром Генриховичем, но национальность в пятой графе записали лютеранин. Он как-то не врубился при получении и только дома обнаружил на веселье всей семьи эту этнографическую новость. Логика почти понятна — записать евреем, а он за кирхой числится, не за синагогой, записать немцем — так он не немец. Так что в этом деле отражение не просто малограмотности бакинского загсового регистратора, а и некоей неопределенности, кого все-таки считать евреем и — что такое евреи? Вероисповедание? Нация? Раса? В Эрец Исроэл вроде бы все это должно в конце концов устаканиться — но пока-то еще и там непонятка. Тем более — все ли евреи мира на землю предков переберутся в самом продолжительном обозримом будущем? К этой теме мы когда-нибудь еще вернемся, деться некуда, а пока давайте дальше про отдаленных родственников. Отец говаривал, что: "Однофамильцев у нас нет. Только родственники", и пока что у меня не было оснований в этом усомниться. С Генрихом почти разобрались, если не ошибаюсь, то кроме Шуры у него еще один сын — Митя, тут уж имя совсем и не еврейское, и не лютеранское.

Александр Генрихович окончил Азербайджанский институт нефти им. Азизбекова и стал специалистом по бурению скважин, то есть после работы в Баку, Молотове, Башкирии и Татарии стал просто Главным буровиком страны, то есть, я хочу сказать, Главным инженером соответствующего управления в Миннефтепроме. Правду, видно, говорил мне министерский приятель, что в ЦК к нашему министерству относятся с недоверием: "Считается, что здесь в какой кабинет не войдешь — так если не еврей, то татарин!". Ну, уж не совсем так, но действительно, процент повышенный. Так что Вы хотите? Тут не пропаганду сочиняют и не в сельское хозяйство играются, тут страну кормят! Не всегда руки доходят до соблюдения национальных квот. Умер он уже довольно давно, лет пятнадцать, с его дочкой Ирой я уж не виделся с начала 80-х, а сын Миша тоже пошел по нефтяной части, стал хорошо квалифицированным (без насмешки, это — большая редкость и ценность) клерком в том же Миннефтепроме, и лет восемь-десять назад мы с ним часто встречались, с удовольствием трепались во время перекуров на совещаниях, а мой младший брат с ним, кажется, и теперь связи поддерживает. Он, младший мой брат Митя, вообще очень родственный, да и друг верный, как бы это странно в наше время не звучало. На мой вкус, так и чересчур. Все же в кафкином мире живем, а не у Валентины Осеевой.

Дмитрий Генрихович кончил военное училище и стал судовым механиком. На моей памяти он служил главным механиком на кораблях Тихоокеанского флота в вариантах от миноносца до крейсера и в званиях от старшего лейтенанта до кап-два. Береговые домашние адреса на его письмах звучали как цитаты из моего любимого Арсеньева: Посьет, бухта Ольги, Совгавань. Так в тех краях он и в отставку ушел, жил и, кажется, и посейчас живет (тьфу-тьфу, до ста двадцати!) во Владике. Никогда я с ним не встречался, даже когда сам служил в Краснознаменном Дальневосточном округе, но все-таки приятно сознавать, что вот и "в морях наша дорога" есть.

Перейдем к Галактике. Тут тоже есть наши люди. Читаем в старом журнале:

При ЛГУ организована секция межпланетных сообщений, объединяющая научных работников и студентов физмата и химфака — астрономов, механиков, физиков, химиков. Секция устраивает лекции, доклады, семинарий и будет вести эксперименты в области реактивного движения. Адрес секции: Ленинград, В.О., Университет, Астрономический кабинет, М.С. Эйгенсону. (Журнал "Мироведение", 10, 1929)

Это еще один мой двоюродный дядюшка — Мориц Семенович. Стало быть, у Шмерки и Генриха был еще по крайней мере один брат — Шимон, сколько всего их было, были ли сестры, как звали прапра- ничего этого сказать не могу. У Семена-Шимона было, кажется, только два сына: Мориц, который в сообщениях числится как Морис, и Лев. Оба, по-моему, заслуживают хоть краткого упоминания.