Корни

К тому же по зиме, когда большая часть русского крестьянства еще и на моей памяти впадала в полугодовую спячку, прерываемую только приемом браги и самогона, народ из дедовой Жуковки отправлялся на заработки. Ехать было недалеко — на ближние уральские заводы возить разные производственные грузы. Помимо дедовых воспоминаний мне еще приходилось об этом и читать (в мемуарах П.П.Бажова). Ну, а дед так впервые поехал в 16 лет и заработал на городской костюм-тройку. Он вообще, по-видимому, в молодые годы был большой франт и любитель womankind. Да еще если учесть его любовь к цивилизованности…. Самой высшей аттестацией для человека было у него слово "культурнейший". Отучился он в церковно-приходской школе три года: как он говорил, "первый год сам учился, а уж со второго учителю помогал других ребят учить". Дальше учиться, не покидая деревню, было негде — так что черпал знания из книг да из бесед с образованными людьми, т. е. главным образом с окрестными учительницами. Те, как можно понять, общались с удовольствием, и по народническим взглядам, и потому, что дед был юношей видным и обходительным. Первое время он, как и все деревенские парни, сильно употреблял брагу и казенную (самогон, судя по всему, тогдашняя деревня не знала), даже уж и после женитьбы на Фекле и рождения старшей дочери, ныне здравствующей девяностопятилетней тети Пани (Парасковьи), но в 20 лет угодил по пьянке с лошадьми в прорубь, что совместно с поучениями графа Толстого лет на десять отвадило его от национального напитка.

Жуковка была не в большом отрыве от жизни и многие однодеревенцы постоянно работали в городах. Как-то мне запомнился дедов рассказ о знаменитом экспроприаторе Лбове и его появлении в их деревне. Имя это сильно забыто, хотя в 1905-м году и после очень было известно, а позже книга "Лбовщина, или Жизнь ни во что"[1] стала литературным дебютом молодого журналиста из пермской "Звезды" Аркадия Гайдара. Александр Лбов — имя это гремело на Урале, да и по всей стране, уж побольше, чем Камо или Котовский. В Пятом Лбов командовал дружинниками Мотовилихинской республики и сейчас в Перми есть улица его имени, а после разгрома декабрьских баррикад с отрядом "лесных братьев" годами вел партизанскую войну с царским режимом на Урале. Большевистская фракция социал-демократов дала ему свой брэнд, т. е. экспроприации совершались от имени РСДРП, и часть награбленного уходила в партийную кассу — кормить Ильича и других профреволюционеров. Александр Дмитриевич с удовольствием рассказывал мне о лбовских подвигах, не знаю уж все ли шло от легенд 1905-908 гг., может, кое-что он в гайдаровской книжке вычитал.