Корни

На залитом лунным светом поле земляных орехов Кунта ловко забрался на шест и, скрестив ноги, уселся на смотровую платформу, устроенную в развилке высоко над землей. Положив рядом оружие – кроме копья, он захватил с собой топор, чтобы на следующее утро срубить-таки дерево для своего барабана, – он смотрел, как его собака-вуоло снует по полям, что-то вынюхивая и высматривая. В первые месяцы сторожевой службы несколько дождей назад Кунта хватался за копье, даже когда в траве пробегала мелкая крыса. Каждая тень казалась ему обезьяной, каждая обезьяна – пантерой, а каждая пантера – тубобом. В конце концов его глаза и уши привыкли к работе. Со временем он даже научился различать рычание льва и леопарда. Гораздо труднее было привыкнуть бодрствовать всю ночь. Когда он погружался в свои мысли, а такое случалось часто, то попросту забывал, где находится и что должен делать. Но со временем он научился и бдительно сторожить поля и думать о своем одновременно.

Сегодня Кунта думал о дружбе-терийе, которую старейшины позволили двум его друзьям. Несколько лун они говорили Кунте и его товарищам, что собираются обратиться в совет, но им никто не верил. А теперь все произошло. Может быть, прямо сейчас, думал Кунта, друзья его исполняют акт терийя в постели со своими вдовами. Кунта даже выпрямился, представив, как это может быть.

О том, что скрывает женская одежда, Кунта знал мало – и только из рассказов своих сверстников. Он знал, что во время переговоров о браке родители девушек должны подтвердить девственность невест, чтобы получить лучшую цену. А еще он знал, что у женщин бывают кровотечения. Каждую луну к ним приходит кровь – а еще когда они рожают детей. И еще в первую брачную ночь. Все знали, что на следующее утро свекровь и теща приходят в хижину молодых супругов и складывают в плетеную корзину белое покрывало, на котором они спали. Кровь на покрывале подтверждала девственность невесты. Только после этого алимамо брался за барабан и призывал милость Аллаха на молодых супругов. Если ткань не была запачкана кровью, молодой муж покидал хижину и в присутствии двух матерей трижды возглашал: «Я с тобой развожусь!», чтобы все слышали.

Терийя была совсем другим делом – молодые мужчины просто спали с согласными на это вдовами и ели их пищу. Кунта вспомнил, как во время совета старейшин посматривала на него Джинна М’баки, не скрывая своих желаний. Почти не сознавая того, Кунта сжал свой затвердевший фото, но сдержался и не стал поглаживать его, потому что тем самым он согласился бы с тем, чего хотела вдова, а о таком было стыдно даже подумать. Кунта твердил себе, что его вовсе не тянет к вдове. Но теперь, когда он стал мужчиной, у него есть все права думать о терийе – и старейшины показали, что этого нечего стыдиться.

Кунта вспомнил девушек, мимо которых они с Ламином проходили, возвращаясь из похода за золотом. Их было с десяток, все восхитительно черные, в облегающих платьях, ярких бусах и браслетах, с высокими грудями и множеством тонких косичек. Когда он проходил мимо, они вели себя так странно, что он не сразу понял: они отворачиваются, встретив его взгляд, не потому что он им не интересен. Просто они хотят, чтобы он заинтересовался ими.

Женщины такие странные, думал он. В Джуффуре ровесницы никогда не обращали на него внимания – даже не отворачивались. Может быть, они просто знали, что он собой представляет? Или знали, что он намного моложе, чем кажется, – слишком молод, чтобы заинтересовать женщину? Девушки из другой деревни, увидев странствующего мужчину с мальчиком, думали, что ему не меньше двадцати или двадцати пяти дождей – они не знали, что ему всего семнадцать. А если бы узнали, то со смехом отвернулись бы. Но ведь вдова отлично знала, как он молод, а ей он был интересен. Может быть, ему еще повезло, что он так молод. Иначе девушки Джуффуре вешались бы на него, как девушки из той деревни. Кунта знал: всем девушкам нужно одно – брак. А Джинна М’баки слишком стара, чтобы искать что-то, кроме дружбы-терийи. Зачем мужчинам жениться, если они могут найти женщин, которые будут им готовить и с которыми можно будет спать без брака? Наверное, тому есть объяснения. Может быть, только в браке у мужчины могут быть сыновья? Это хорошо. А как можно научить чему-то сыновей, не прожив достаточно долго, чтобы самому узнать все о мире, – не только от отца, арафанга и кинтанго, а изучив все самостоятельно, как это сделали его дядья?