Корни. Часть I

Кунта был доволен, но не улыбнулся.

— Это хорошая новость, — проговорил он спокойным голосом.

Не зная, что ещё сказать, Ламин начал сгонять своих начавших разбегаться коз.

Бинта хранила спокойствие на лице, когда помогала Кунте перебираться в новую хижину. Его прежняя одежда стала ему малой, поясняла Бинта и с должным уважением в голосе добавляла, что, когда у него найдётся время, она измеряет его и сошьет новую одежду. Поскольку у Кунты были только лук, стрелы и рогатка, Бинта, бормоча: «Это тебе понадобится и это тебе понадобится», снабдила его всем необходимым: соломенной постелью, несколькими кувшинами скамейкой и ковриком для молитв, который она сплела, пока он отсутствовал.

Только около полуночи Кунта уснул, так как голова его переполнялась разными мыслями. Утром с криком петухов он проснулся и услышал голос алимамо, призывающего мужчин в мечеть на утреннюю молитву. Быстро одевшись и взяв коврик, он присоединился к своим сверстникам и вошёл вслед за мужчинами в мечеть. Там он и другие молодые мужчины, впервые пришедшие на молитву, смотрели и повторяли все действия и слова взрослых.

Только после молитвы Бинта принесла в хижину сына завтрак. Поставив перед ним чашку с горячим кускусом (на что Кунта только проворчал, не выразив никаких эмоций), она быстро ушла, а Кунта съел завтрак без удовольствия, так как ему показалось, что мать подавляла в себе смех.

После завтрака он и его товарищи приступили к своим обязанностям. Женщины не успевали открывать свои горшки и кастрюли для проверки. С полдюжины молодых мужчин доставали из колодца воду и пробовали её, надеясь уловить хоть малейший привкус соли и хоть каплю грязи. Но их ждало разочарование — вода в колодце была свежая и вкусная. Однако они сочли необходимым заменить рыбу и черепаху, которых держали в колодце для поедания насекомых.

Одним словом, новоиспечённые мужчины были повсюду.

«Они надоедливы как блохи!» — проворчала старая Ньо Бото, когда Кунта подходил к ручью, где женщины стирали бельё. Он тут же пошёл в другую сторону. Кунта старался избегать тех мест, где могла встретиться Бинта. Он говорил себе, что хоть она и мать, он не будет прощать ей промахов. Ведь, в конце концов, она была женщиной, а он мужчиной.

Глава 27

Деревня была такой маленькой, что Кунте казалось, все

стены, крыши, чашки и горшки были проверены несколько раз. Но он не был этим разочарован, так как у него оставалось теперь больше времени на обработку своего небольшого участка земли, который ему выделил Совет Старейшин. Всякий молодой мужчина, хорошо ухаживающий за своим участком, выращивал достаточно зерна и орехов не только для собственного питания, но и на продажу.

В течение нескольких лун после возвращения Кунта вырастил так много и выторговал для своей хижины столько новых вещей, что Бинта начала открыто ворчать. У него появились плетёные половики, кувшины, чашки, и теперь он спал на отличной бамбуковой постели с пружинистой подкладкой. Кроме того, Кунта приобрёл несколько амулетов и других необходимых вещей, например, пахучий экстракт из растений и коры, которым он, как и все мужчины племени мандинго, натирал перед сном лоб, предплечья и бёдра. Считалось, что этот волшебный экстракт защищает человека во сне от злых духов. К тому же от тела хорошо пахло, а об этом, как и о внешности, Кунта уже начал заботиться.

Кунту и его сверстников злило ещё одно обстоятельство. Когда они уходили в лагерь, в деревне оставались их сверстники — тощие, хихикающие, глупые девчонки.

А всего через четыре луны, когда они вернулись мужчинами, эти же девчонки попадались всюду на глаза, выпячивая груди размером с плод манго, резко двигая головами и руками, чтобы обратить внимание на серьги, бусы и браслеты. Больше всего молодых мужчин раздражало не бессмысленное поведение девчонок, а то, что это они делали исключительно ради мужчин, которые по возрасту были старше их по крайней мере на десять дождей. А на таких, как Кунта, они даже не смотрели, разве что ради смеха. В конце концов, у ребят третьего кафо появилось такое отвращение к девочкам, что они решили не обращать никакого внимания ни на них, ни на старших мужчин, с удовольствием поддающихся на все эти девчоночьи штучки.

Теперь по утрам у Кунты случалась эрекция. Конечно, такое случалось и раньше, даже когда он был в возрасте Ламина, но сейчас она сопровождалась глубоким и сильным ощущением. Кунта засовывал руки под одеяло и крепко сжимал возбужденную плоть. Он не мог не думать о том, что слышали его сверстники и он сам — что делают мужчины с женщинами.

Однажды ночью ему приснилось, что во время праздника урожая одна из чёрных молодых красавиц бросила после танца свой головной убор к его ногам. А когда он поднял его, девушка закричала: «Я нравлюсь Кунте!» Хорошо подумав, её родители дали согласие на замужество. Оморо и Бинта обговорили размер выкупа. «Она красивая, — говорил Оморо. — Но меня интересуют её качества, как жены моего сына. Хорошая ли она работница? Умеет ли вести дом? Может ли вкусно готовить и ухаживать за детьми?